Капитализация Победы

В этом году празднование очередной годовщины штурма Кенигсберга и окончания Великой Отечественной войны совпало со стартом кампаний по выборам депутатов горсовета, областной и Государственной Думы.

Калининград утопает в портретах земляков — участников штурма и выдающихся участников войны, а также не менее «правильных и значимых» благодарных потомков. На встречах с оставшимися в живых фронтовиками звучат написанные пресс-секретарями и политтехнологами фразы о «народе-победителе, отстоявшем свободу для всего мира» и опасных попытках этот статус подвергнуть сомнению, о «переписывателях истории», работающих на деньги западных спонсоров.

«Правильные» дети на этих мероприятиях быстро дарят георгиевские ленточки, возлагают цветы и поют песни военных лет. Ветераны рассказывают, как «сложно было» и как все-таки победили лютого врага.

К таким фразам и церемониям по случаю памятных мероприятий уже, кажется, привыкли и ветераны, и депутаты, и дети. Так же, как к массовому написанию сочинений, походам по музеям, экскурсиям в форт № 5. В последние годы этот канон празднования священных дат дополнили реконструкции, отчасти напоминающие события апреля 1945 года и всегда завершающие победным «Ура-а-а!» и красным флагом над фортами.

Общим местом всех этих встреч, возложений, полевых кухонь и реконструкций должна оставаться и остается «Святость и неминуемость Победы».

 Гражданам как будто показывают последнюю минуту матча, когда исход его уже очевиден. Надо собраться, чтобы еще раз напомнить, что мы победили, а не они… Вернее — смогли закончить войну в мае 1945 года наши прадеды и деды. Но мы же — их потомки, и поэтому тоже немножко «победители».

Для подтверждения принадлежности можно и ленточку георгиевскую, и соответствующую наклейку на машину. Индустрия сувениров ко Дню Победы уже запустила свой конвейер в этом году. На том же Дне селедки возле Музея Мирового океана можно было прикупить не только камбалы или шашлыков, но и свежих наклеек. «Спасибо деду за Победу»: цветная — по 400 рублей, маленькая и белая — по 250 рублей; «На Берлин» — 300 рублей, «Помним и гордимся» — 350. Про «аромат Победы» в подарок при покупке аккумулятора или бонусные «фронтовые» в ресторанах коллеги уже писали.

Победа в Великой Отечественной войне давно уже превратилась в бренд, символ, который хорошо продается и покупается. Наряду с «Гагариным», хоккейной «красной машиной», «олимпийским Сочи» или «вежливыми людьми».

«Но постойте, должно же оставаться что-то святое и незыблемое, на котором нельзя взять вот так и начать зарабатывать кандидатам в депутаты или продавцам наклеек?!» — могут возразить совестливые соотечественники.

Кто им запретит? Сами ветераны, власти, или поколение с селфи-палками? Их устраивает этот порядок вещей. Появление надписи: «Дошли от Ленинграда и до Берлина. Можем повторить еще!» на воротах 11 форта «Дёнхофф» или слова спикера Государственной Думы Сергея Нарышкина о «потенциальных сроках войны со страной, сопоставимой с Украиной» их явно не удивляют. Наоборот, они находят отклик в бесконечных спорах солдат «диванных войск» о том, что окрепшей российской армии достаточно всего несколько часов, чтобы завоевать «зарвавшиеся» страны Прибалтики, день — Польшу, и три дня — для того, чтобы дойти до Берлина.

От этих разговоров и празднований первое поколение победителей пришло бы в ужас. Ведь сразу после возвращения с фронта (если не были сосланы после определенной фильтрационной работы НКВД в лагеря) они и подумать не могли об особом к себе отношении.Им было стыдно и попросту некогда.

В воскресенье во время встречи с калининградцами напомнил об этом поэт и публицист Лев Рубинштейн. «Мы первое поколение, которое не знало голода и войны. Но мы выросли под разговоры о Великой Отечественной. Сами фронтовики, а мой отец был фронтовиком, много говорили про эвакуации, и очень редко — про саму войну. Настоящие ветераны никогда не любили и не любят до сих пор разговаривать о том, что тогда происходило. „Особого“ отношения к себе не испытывали, разговоров о геройстве не было. Это было испытание, с которым им пришлось столкнуться, не более. День Победы — и тот не отмечали. Было очень много калек среди молодых, кто вернулся с войны. Из 8 фронтовиков, которые жили в нашей коммунальной квартире, двое были инвалидами, ходили на костылях. Многие спивались — 100 грамм фронтовых сделали свое. Потом, уже в мирной Москве, рассказывали, когда кто-то в очереди к заветному окошку пивного ларька пытался прорваться с криком: „Я за вас, суки, кровь проливал!“, ему отвечали: „Остынь, мы все здесь такие!“. Что касается сегодняшних разговоров, то они ничего общего с Победой не имеют. Это, кто-то верно сказал, — уже „победобесие“. Каждый правитель, начиная с Леонида Брежнева, присваивал историю и переписывал ее под себя», — поделился он своими воспоминаниями.

На встрече с Рубинштейном присутствовало всего человек 40. Немногим больше калининградцев купили билеты на единственный показ в «Заре» фильма Александра Миндадзе «Милый Ханс, дорогой Петр» — о дружбе советского и немецкого инженеров в 1940 году.

Какая дружба, какие поставки техники, продовольствия немецкой армии вплоть до 21 июня 1941 года?

Подавляющему большинству не нужны эти неприятные факты и воспоминания, сомнения, провокационные вопросы о цене Победы в Великой Отечественной войне. Обойдемся как-нибудь сегодня без книг Виктора Астафьева, Юрия Гроссмана, Виктора Некрасова или Василя Быкова, фильмов Элема Климова или Алексея Германа, документальных картин наших современников Алексея Пивоварова, Сергея Лозницы. 

Празднующее и поздравляющее большинство просит оставить себе эти грязь, кровь, боль и ужас миллионов жертв среди солдат и мирных жителей, ошибки генералов, трусость главнокомандующего в первые недели войны, секретный протокол к «пакту о ненападении» 1939 года, заградительные отряды, деятельность «Смерша». Для такой войны и Победы есть архивы и музеи.

Станислав Пахотин

[x]