«Коса: борьба с непогодой по-литовски»: фоторепортаж «Нового Калининграда.Ru»

Зимой Куршская коса — как российская, так и литовская части — явно не самый популярный маршрут. В понедельник в 7 утра холодный, практически не отапливаемый полупустой автобус стартовал от международного автовокзала и повез своих немногочисленных пассажиров до Клайпеды через Ниду. Хмурые лица пограничников заставили пассажиров почувствовать себя злостными неплательщиками налогов и гражданами, объявленными в международный розыск одновременно, а заодно и проснуться. Покинув приграничный пункт, автобус высадил желающих остаться в Ниде на шоссе и продолжил свой путь. Два километра, которые разделяют центр Ниды и автобусную остановку в морозный день показались практически непреодолимым расстоянием.

Даже зимой соседняя часть национального парка не в пример дружелюбнее родины. Уже в девять утра открыт информационный центр для туристов, где могут подсказать, и как добраться до банкомата, и где выпить кофе, и как пройти в администрацию национального парка.

К слову, в отличие от российской стороны косы, где большая часть администрации национального парка находится в Калининграде, литовские природоохранители основали свой «штаб» непосредственно в Ниде, на берегу залива.

Из администрации Куршской косы вместе с лесничими мы отправились на прибрежную территорию национального парка. Бывший лесничий Гедиминас Дикшас, проработавший в нацпарке 40 лет, и нынешний лесничий, его сын Кестутис, устроили экскурсию по своим «владениям». Гедиминас с грустью подтвердил, что в этом году шторм размыл и часть литовской косы. Впрочем, философски отметил он, это происходит каждый год. Поводов для огорчения он в этом не видит.

«Каждый год ветра забирают у нас песок, как только заканчивается сезон штормов, мы выходим на берег и начинаем работать так, как это делали люди за 100 лет до нас. И ветер постепенно возвращает нам то, что было утрачено. И так каждый год», — улыбнулся Гедиминас.

Вопреки нашим ожиданиям, никаких «инновационных» технологий берегоукрепления у литовцев нет. Более того, соседи с неприкрытой гордостью говорят о том, что все работы на берегу ведутся по немецким традициям.

«Самое главное — чтобы у авандюны был нужный уклон: 60 градусов. Как только шторма заканчиваются, мы ровняем профиль дюны. Иногда нужный градус достигается даже в ущерб высоте», — объяснила заместитель руководителя литовского национального парка Лина Дикшайте.

На отдельных участках косы уклон дюн действительно изменился, где-то пологие берега перешли в обрывы. Однако участков, где дюна бы сравнялась с уровнем моря, нет. В администрации нацпарка уверены — это все от того, что на литовском участке проводится ежегодная и системная работа.

«Да, были разрушения. Мы подсчитали — необходимо 120 тыс литов (1,3 млн рублей — прим. „Нового Калининграда.Ru“) на восстановление по состоянию до бури. Мы отправили эти цифры в Министерство окружающей среды, а оттуда получим деньги. Эти средства — только половина от требуемой суммы. Остальные затраты — от национального парка — у нас ведь есть своя техника, специалисты, материалы», — добавила Лина Дикшайте.

В прошлом году на укрепление берега было потрачено 100 тыс литов, это примерно 1,1 млн рублей. Цифры из года в год практически не меняются. Какое-то время, жалуется Лина, право на берегоукрепление было выставлено на аукцион, однако при использовании процедуры госзакупок работы подорожали, так как фирма-победитель уже не могла использовать активы национального парка. После этого принцип финансирования работ на косе решили пересмотреть.

Несмотря на то, что на литовской части косы зимой пляжи не в пример шире калининградских, экс-лесничий Гедиминас вздыхает при виде прибрежной территории: «Неширокие у нас пляжи». Начальник отдела лесничества Юргита Микшите подчеркнула: «Мы используем только натуральные материалы для укрепления косы. Так же, как и на вашей части. Наша позиция такая, что все это — дело природы, и природе мешать нельзя. Если мы будем очень серьезно вмешиваться в этот процесс, то мы можем нарушить равновесие».

Впрочем, здесь есть некая доля лукавства: на участке косы у Клайпеды еще с немецких времен использовались бочки с цементом для того, чтобы приостановить размыв у берегов. «Эти бочки были установлены еще в начале 1900-х годов. Об их существовании даже никто не знал, пока при урагане в 1999 году они не открылись», — отметила Лина. У Паланги литовцы также используют не слишком «натуральный» способ восстановления берега — в частности, речь о программе по сбросу песка с морского дна для территории пляжа.

Лина Дикшайте добавила: «Мы на размыв авандюны смотрим как на ежегодную работу. Если не будешь присматривать — будут трагические последствия. Укрепление косы — ежегодная работа. Каждый год мы получаем деньги специально на укрепление дюны. У нас размывало косу и участками по 600 метров, 900 метров. У нас в Прейле был смыт участок на 800 метров».

Из разговоров с администрацией нацпарка становится ясно, что одной из основных своих задач они видят не только берегозащиту, но и туристическую привлекательность косы. «Мы сейчас готовим программу по транспортным проблемам косы. Необходимо рассчитать, сколько машин может одновременно находиться на территории косы. У нас существует проблема: каждое лето Нида заполонена машинами. Это неудобно, парковки переполнены», — отметила Лина Дикшайте.

По расчетам литовских ученых, 25 человек на одном квадратном метре косы за сутки — уже перебор. «На таких участках вы можете видеть, что вытоптана трава, ухудшается экосистема. Поэтому сейчас мы заботимся о регулировании туристического потока», — подчеркнула Дикшайте. Сколько машин может безопасно находиться — пока не подсчитано, однако уже сейчас литовцы думают о том, как пересадить туристов с личного транспорта на велосипеды и автобусы. Уже запущены автобусы, которые каждые полчаса курсируют по Ниде до местных пляжей, обустроены велодорожки.

«Наша беда в том, что мы стали слишком цивилизованные. Слишком упорядоченные. Если сначала мы боролись за то, чтобы туристам было максимально удобно, то теперь нам пора подумать о том, как сделать территорию косы ближе к природе. У нас стало много отдыхающих, много машин и местные жители уже сетуют в жаркую погоду, — поскорее бы лето закончилось», — вздохнул лесничий с 40-летним стажем.

Поэтому и Гедиминас Дикшас, и Лина Дикшайте уверены, что у Куршской косы с российской стороны — большой туристический потенциал. «У вас природа, действительно, девственная, нетронутая, и туристов меньше — многие раньше ездили в Калининград и раньше говорили, что отдых у вас стоил дешевле», — отметила Дикшайте, добавив, что лично ей отдыхать на российской стороне косы не приходилось.

Впрочем, пока поездка на российскую часть Куршской косы для литовцев — скорее экзотика, чем привычная практика. Может быть, это происходит от того, что для нас шторм — стихийное бедствие, а сама коса — эдакое место, где можно делить землю и строить грандиозные планы, тогда как для наших соседей коса и все, что с ней связано — постоянная рутинная работа без апломба мега-проектов.