Главная цель мусорной реформы в России — не повышение тарифов, как могло бы показаться. Во всяком случае, декларативно. Официально вся карусель запускалась для того, чтобы наладить переработку отходов. И в других регионах она крутится со скрипом, но в Калининградской области это просто конвульсии, в которых бьется труп перерабатывающей отрасли. История Балтийской компании вторичных металлов — о ней «Новый Калининград» писал чуть больше года назад — отличный пример того абсурда, в котором оказался этот бизнес. Как выясняется сейчас, до апогея тогда было еще далеко.
Фактор бутылочки
Балтийская компания вторичных металлов занимается тем, что готовит сырье для аффинажа. Аффинаж — процесс получения высокочистых благородных металлов, это происходит путём отделения загрязняющих примесей на специальных заводах, которые полностью контролируются государством. Собственно, как и весь рынок драгметаллов. Так вот, БКВМ, будем ради краткости называть ее так, собирает устаревшую или бракованную электронную технику, вычленяет из нее платы, микросхемы и детали, в которых содержатся микроскопические доли золота, серебра, платины или палладия (естественно, у нее есть для этого все разрешительные документы, все происходит под неусыпным контролем Государственной пробирной инспекции). Потом эти платы дробятся на мелкие кусочки, собираются в огромные мешки — «биг бэги», пломбируются пробирной инспекцией и отправляются на аффинажные заводы в «большую» Россию. Точнее, так эта схема работала до недавней поры.
Но 1 января 2018 года вступил в силу Таможенный кодекс Евразийского экономического сообщества, который поставил на дыбы всю перерабатывающую отрасль. К отходам и продуктам их переработки таможенники априори стали относиться как к иностранным товарам (или докажи обратное) — именно товарам, в этом и есть корень зла. Например, бизнесмен А ввозит в Калининградскую область (то есть на территорию Калининградской особой экономической зоны, что исключает уплату таможенной пошлины) партию импортного шампуня. Бизнесмен Б собирает использованные бутылочки, добавляет другой пластик и производит, допустим, ведра. Так вот, если он отправит эти ведра на экспорт — никаких проблем. Если решит вывезти их в Смоленскую, Рязанскую или любую другую российскую область — проблемы будут, и еще какие. Потому что к произведенным в регионе товарам таможенники априори относятся как к товарам из иностранного сырья — докажи обратное или плати пошлину и НДС. Естественно, после их уплаты ваши пластиковые ведра станут «золотыми» и в «большой» России будут никому не нужны.
Партия в 10 тысяч родословных
Однако это только одна сторона медали. Вторая — когда какой-то вид отходов на территории региона просто не перерабатывается. Например, сырье для аффинажа. В ситуации с аффинажем проблема в том, что по закону (вы удивитесь) абсолютно все организации и индивидуальные предприниматели в России обязаны вести учет при использовании изделий, содержащих драгметаллы (а это фактически любая оргтехника). Это значит, что отправить такую технику на помойку вы как ИП (да-да) не имеете права. Но, как говорится, строгость законов (в данном случае речь о 41-ФЗ) в нашей стране компенсируется необязательностью их исполнения — и поэтому частный бизнес в абсолютном большинстве случаев даже представления не имеет о том, что подобные требования существуют. Другое дело государственные структуры.
Госучреждения, предприятия и организации (любые, даже силовики) вынуждены либо загружать использованной техникой свои подвалы, либо обращаться к услугам таких компаний, как БКВМ. Схема здесь такая: организация заключает с БКВМ договор, та забирает ненужные компьютеры, осциллографы или радиостанции — обрабатывает и отправляет сырье на аффинажный завод (при этом сырье по-прежнему считается собственностью организации, сдавшей технику). Потом на заводе кусочки плат попадают в печи, драгметаллы очищаются, а БКВМ получает причитающиеся ей деньги и документ о том, что все случилось — так называемый паспорт аффинажа. Затем документ направляется организации-собственнику — и только тогда договор считается исполненным. И если к тем же силовикам (или БФУ, КЖД, пожарным и т.д.) придет проверка, они смогут отчитаться с помощью этого паспорта.
После того, как вступили в силу таможенные новеллы, большая часть получаемого Балтийской компанией вторичных металлов сырья осела на ее складе. Доказать то, что радиостанция, которую использовала госструктура, была изготовлена 40 лет назад исключительно из материалов советского производства, уже невозможно: в большинстве случаев документы на технику давно утеряны. «Таможня нам говорит: дайте документы о том, что вот все эти организации, с которыми мы сотрудничаем, не получили этот товар из-за границы. И что для него не использовалось иностранное сырье. Как думаете, это реально?» — говорит директор компании Аскар Зинатуллин. В 2018 году удалось отправить на переработку 433 кг сырья. А на складе в «биг бэгах» скопилось... около 20 тонн. «А всего это было 100 тонн приборов, железо отдельно, пластик отдельно; 100 тонн — это 10 тысяч приборов и устройств примерно. А таможня требует объяснить и подтвердить российское происхождение каждого устройства», — объясняет директор компании.
Смоленский тупик
Тогда в БКВМ решили: бог с ним, заплатим НДС и пошлину, пусть прибыль снизится, но обязательства по договорам будут исполнены. «Мы реально все прикинули, подсчитали и оценили один килограмм сырья в 30 рублей. Получается, наш груз стоит 600 тыс. рублей, мы должны заплатить на таможне пятую часть — 120 тыс. рублей, — рассказывает Аскар. — Но где гарантия, что таможня не оценит килограмм груза в 120 рублей? Ее нет! Но и это еще терпимо, мы заплатим и 700 тысяч — а где гарантия, что нам не насчитают новую сумму через два года? Ее тоже нет!».
Однако проблема не только в этом. «У таможенных постов в регионе деятельности Калининградской областной таможни отсутствует компетенция на помещение лома и отходов, содержащих драгоценный металл», — говорится в письме за подписью главного государственного таможенного инспектора Н.Э. Шпаковой (документ имеется в распоряжении редакции «Нового Калининграда»). Это значит, что оценить стоимость такого груза в регионе не могут, а могут только на специализированной таможне. Таких в России... всего три: московская, смоленская и кемеровская, и до них нужно как-то добраться. «Кемеровский пост ответил, что мы вообще не понимаем, что это такое, что такое режим ОЭЗ Калининградской области. Московский пост тоже ответил, типа: сами что хотите, то и делайте. Смоленский пост погрузился в нирвану и не понимает, что делать», — отмечает директор компании. Один из предложенных ему (пока устно) вариантов — поместить груз под процедуру TIR (Transport international route), которая позволит довезти груз до Смоленска в опломбированном автомобиле. Но, во-первых, за это нужно заплатить. Во-вторых, никто не гарантирует, что по приезду смоленская таможня не оценит груз в такую сумму, что всякая охота везти его дальше у предпринимателя отпадет. Что тогда с ним делать? Везти за свои деньги обратно, несмотря на отсутствие каких-либо перспектив? Бросить там? И как все-таки выполнить обязательства по договорам? Сегодня никто на эти вопросы Аскару Зинатуллину ответить не может.
«Это ситуация полного сюра, полного абсурда, это тупик», — говорит он и вспоминает историю одного из перерабатывающих предприятий, которое купило через аукцион бракованные резцы на крупном калининградском заводе за 60 тыс. рублей, а таможня оценила груз в 1,5 миллиона. «Поэтому мы и боимся. Но там хотя бы целые изделия, пусть и в виде металлолома. Наш же товар утерял любые потребительские свойства. Сырье официально называется „лом отходов“, но и мы не можем ни от чего быть застрахованы», — добавляет Аскар Зинатуллин. Единственный выход, по его словам, — подавать на таможню в суд, но это означает лишь то, что даже в случае выигрыша удастся вывезти только одну партию. Как это произошло с другим переработчиком — «Компанией АРС», который дошел до Верховного суда, доказал свою правоту, но в следующий раз с него вновь потребовали платить таможенную пошлину.
Надежды на волшебную палочку
Все вновь упирается в Таможенный кодекс ЕАЭС. Ранее областные власти заявляли, что ситуацию могут исправить изменения в закон о Калининградской особой экономической зоне, но эти документы застряли где-то в недрах Минфина России еще в начале года. В региональном Союзе переработчиков отходов говорят о том, что правительство области к ситуации отнеслось внимательно и пытается на нее повлиять, но решение зависит не от него, и проблема крайне остра на протяжении почти двух лет. «Номенклатура сократилась, конъюнктура ухудшилась. Я общаюсь с коллегами: все сокращаются. Сокращают людей, сокращают объемы, сокращают производство и объемы заготавливаемых отходов. Но здесь целый набор факторов, он связан не только со сложностями с вывозом», — уточняет замглавы союза Марк Балановский.
На ситуацию повлияло и появление регионального мусорного оператора: часть перерабатывающих компаний раньше занималась именно твердыми коммунальными отходами и фактически лишилась этого рынка. Очередной удар по отрасли нанесло снижение закупочных цен, в том числе у соседей, куда вывозится значительная часть сырья: бумаги, картона, пластика и пленки. «В Литву, Польшу возят, но, по нашей информации, они мало того что затарены вторсырьем с Украины, и цены низкие по этой причине. Плюс, зная, что у нас такая ситуация с таможней, они снижают закупочные цены и предъявляют более высокие требования к качеству сырья. Поэтому, куда ни кинь, везде клин», — констатирует Марк Балановский.
Он напоминает о другом мощном факторе, которым объясняется пристальное внимание к проблеме переработки со стороны регионального правительства. Это запрет на захоронение (то есть попадание на свалку) бумаги и полимеров по всей России с 1 января этого года. Проблема в том, что этот запрет в Калининградской области повсеместно нарушается. Учитывая ситуацию с таможней, можно говорить о том, что все эксперименты с раздельным сбором мусора и его сортировкой в регионе обречены — по крайней мере, в ближайшие годы. Очевидно, понимают это и в областном правительстве. Сразу несколько источников, знакомых с ситуацией, сообщили корреспонденту «Нового Калининграда», что региональные власти рассматривали вероятность обсуждения темы с президентом Владимиром Путиным во время его визита в Калининград 31 октября — кроме этого взмаха волшебной палочкой, похоже, надеяться больше не на что.
Текст — Оксана Ошевская, фото — Виталий Невар, «Новый Калининград»
Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав
Ctrl+Enter
© 2003-2024