В интервью «Новому Калининграду.Ru» уполномоченный по правам предпринимателей Георгий Дыханов рассказал о том, почему власть не слышит бизнес, во что это может вылиться, отчего аргументы чиновников, не желающих в кризис снижать налоги, несостоятельны и почему попытки регулировать цену жилья административными мерами обречены на провал.
«Бизнес слушают, но не слышат»
— Какова была динамика обращений предпринимателей в аппарат
— На сегодняшний день мы зарегистрировали 214 письменных жалоб с начала работы аппарата уполномоченного. Из них более 90 поступили в нынешнем году. Количество письменных жалоб растёт, и причин тому две.
— А если смотреть структурно, на что чаще жалуются предприниматели?
— Жалобы можно разделить на три основные категории. Первая — жалобы на действия или бездействие правоохранительных органов, полиции. Незаконное преследование, в том числе и уголовное, или, наоборот, бездействие — когда есть явные основания, но дела не возбуждаются.
Вторая группа жалоб связана с
Третья группа — наиболее сложные дела, где есть целый комплекс различных проблем. Например, к моему удивлению, более десятка жалоб только в этом году касаются рейдерских захватов и попыток таких захватов.
— То есть таких случаев становится больше?
— К сожалению, да. Причём захваты происходят не такими изощрёнными способами, как в прошлом, без использования разных охранных структур, ЧОПов, без
— Люди приходят в свою фирму и понимают, что это уже не их фирма?
— Да, как в одном из случаев, когда генеральный директор компании пришёл в очередной раз сдавать налоговую отчётность, а ему и говорят: вы уже не директор. А он говорит, мол, я же ещё и учредитель! А ему отвечают: нет, вы уже и не учредитель. При помощи бумажных инструментов, зачастую с участием нотариусов. Хотя они, конечно, этого не подтверждают — но как они могли заверить поддельную подпись?
Но всё это — конкретные жалобы на действия власти. Обращений, конечно, больше, и там преобладают общеэкономические вопросы — тарифы, проблемы 2016 года, проблемы субсидий, неэффективность программ поддержки предпринимательства, фондов, занимающихся их реализацией.
— Насколько эффективно вам удаётся обрабатывать жалобы и обращения и, собственно, защищать права предпринимателей?
— Есть общая цифра: порядка 60 процентов жалоб и обращений мы удовлетворяем, решаем в пользу предпринимателей. К примеру, бывает 2–3 нарушения, связанных с одной ситуацией, одно удаётся отстоять, а второе — нет. Или, к примеру, в части требований предприниматель оказывается неправ.
— Среди ваших функций — связь между бизнесом и властью. Тем более что вы работаете за бюджетные деньги. Чем ближе мы к апрелю 2016 года, тем взаимодействие между властью и бизнесом становится более критичным для существования последнего. Если раньше основным желанием бизнеса было «не мешайте нам работать», то теперь существование множества предприятий зависит от государственных субсидий. Насколько это взаимодействие сегодня эффективно, насколько оно отвечает вызовам непростого времени?
— Не могу сказать, что я удовлетворён качеством этого взаимодействия. Не то чтобы его вообще не было, тем более что не во всех регионах есть диалог бизнеса и власти. У нас он существует, но его качество меня не очень удовлетворяет. Потому что бизнес часто не слышат. Слушают, но не слышат.
— Но ведь это двусторонний процесс. На последнем крупном круглом столе, посвящённом вступлению в силу нового Таможенного кодекса ЕАЭС дискуссия довольно быстро переползла на тему
— В
— При этом у нас есть определённый перекос — малого бизнеса много, он создаёт большое количество рабочих мест, речь о сотне с лишним тысяч рабочих мест, но большую часть ВРП генерирует крупный бизнес. Который, в свою очередь, крупным работодателем не является.
— Но такая ситуация во всей стране. Ситуация с налогами ещё более перекошенная, крупный бизнес даёт около 70–80 процентов поступлений в бюджет. Ну и что? В чём
— Я подозреваю, что в изрядной степени недостаток внимания и понимания интересов малого бизнеса со стороны власти объясняется именно его незначительной ролью в налоговых поступлениях, в макроэкономических показателях вроде ВРП. С этой точки зрения малый бизнес не так полезен; он полезен с точки зрения социальной ситуации, он даёт людям рабочие места. Кстати, именно по этой причине, вероятно, пресловутая субсидия на решение
— Поймите: в сырьевой стране, которой является Россия, другого отношения к малому бизнесу быть не может. Если мы не стремимся уйти к несырьевой экономике. Вроде бы говорим, что стремимся, что хотим развивать бизнес в других сферах. Но все сырьевые государства так или иначе тяготеют к олигархии. На словах мы хотим уйти от сырьевой модели к несырьевой, а на деле мы показываем, что малый бизнес никому, кроме самого себя, не нужен. Декларации слегка отличаются от действий.
В данном случае я считаю, что позиция властей по отношению к малому бизнесу во многих регионах, в том числе и в нашем, неадекватна той ситуации, которая складывается в стране. Мы пытаемся уйти от сырьевой модели, в то же время показываем, что малый бизнес — это
Такая же риторика слышна и по поводу самозанятых. Мы предлагали принять для них закон, выдавать патенты за 20 тыс рублей. Чтобы они больше никуда не ходили, ни в какие социальные и пенсионные фонды. Сейчас систему усложнили настолько, что предпринимателю некогда заниматься своим прямым делом, создавать добавленную стоимость. Он должен ходить в
«Аргументы минфина несостоятельны»
«Не надо упираться в субсидии, это ерунда, никому они не нужны, когда помогают сотне предприятий из нескольких тысяч. Это просто раздача слоников, собрали «своих» и раздали, кому угодно. Крестьянско-фермерские хозяйства получают субсидии? На примере Озёрского района могу рассказать. На весь район было выделено 650 млн рублей, 600 млн из них достались «Мираторгу», 20 млн — братьям Долговым, 20 млн — Лужкову, 10 млн — ещё кому-то. Никто из фермеров не получил ничего».
Депутат облдумы, лидер отделения «Опоры России» Сергей Фирсиков на «Форуме действий» ОНФ.
— Давайте попробуем.
— Фирсиков довольно критично отзывался о механизмах распределения субсидий, в первую очередь в сельском хозяйстве. Говорил, что никто не понимает, как они раздаются, а раздаются они «между своими», крупными компаниями, рядовые фермеры при этом ничего получить не могут. Как вам кажется, насколько очевиден и эффективен этот процесс сегодня?
— Не всегда эффективен и не всегда прозрачен. Есть три вида основных субсидий: сельскохозяйственные, идущие по линии министерства по промышленной политике области, через региональный фонд поддержки предпринимательства, ну и те, которые будут распределяться с 2016 года. В целом любые субсидии подразумевают несправедливость, субъективность, неочевидность. Одному даёшь, другому не даёшь.
— Отчего же не сделать простые и понятные правила, а когда не хватает на всех, рейтинговать, давать на конкурсной основе?
— Так легко попасть в ещё более сложную ситуацию. Понятия справедливости и необходимости входят в противоречие.
— То ли дать субсидию тем, кто и без того достаточно стабилен и сможет превратить её в ту самую добавленную стоимость, о которой вы говорите — или дать её тем, кто без неё попросту умрёт, без гарантий эффективности таких псевдоинвестиций?
— Нужно чётко определиться на принципиальном уровне, но этой определённости не существует. Сегодня мы решаем так, завтра мы решаем этак.
Самые справедливые и бесспорные субсидии всегда были в сельском хозяйстве. На литр молока, на единицу техники, на литр топлива.
— Но сейчас наиболее крупные субсидии выделяются крупным сельхозпредприятиям, которые инвестируют кредитные средства, полученные, опять же, на условиях субсидирования процентной ставки.
«Все исчерпывающие меры поддержки бизнеса нами, по нашему мнению, приняты. Если нужны дополнительные меры, они должны быть точечными и адресными. Я думаю, что малому и среднему бизнесу необходимо с министерством промышленности, министерством экономики эти меры обсудить, обсудить возможности регионального бюджета».
Губернатор Калининградской области Николай Цуканов.
— Второй повод для негодования Сергея Фирсикова, настоящий крик души с его стороны — ставка упрощённого налогообложения, которая до сих пор не снижена в нашем регионе, в отличие от 69 других субъектов РФ. Несмотря на то, что на необходимость снижения налогообложения малого и среднего бизнеса указывал ещё в 2011 году тогда
— Аргументы регионального министерства финансов в данной ситуации несостоятельны. «Выпадать» доходы будут от повышения налогов. Тем более что у нас, по сравнению с другими регионами, большое количество субъектов малого и среднего предпринимательства, да и сами люди более предприимчивые, что свойственно приграничным районам.
Мало того, у нас очень большой теневой оборот. Если в России теневой бизнес составляет менее 50 процентов, то у нас этот показатель — больше 60 процентов. Соответственно, главная задача, с моей точки зрения, вывод из тени тех, кто там находится. Снижая налоги, обеспечивая стабильность. Это различные автомастерские, домашние парикмахерские, продажа товаров через границу. В легальных размерах, речь не идёт о «чёрном» бизнесе, но о «сером». Наш минфин, к сожалению, несостоятелен в этом вопросе. Он не просчитывает, как другие 69 регионов, что при снижении налогового бремени увеличивается объем собранных налогов. По 20 тыс может заплатить тысяча предпринимателей, а по 40 тыс — уже в разы меньше.
Если минфин не способен просчитать это самостоятельно, он должен заказывать исследования в специализированных институтах. Их крики бизнесу «ну вы посчитайте, как вы увеличите сборы налогов, если мы их снизим» — бесполезны. Это разговор слепого с глухим.
«Я настаиваю на том, чтобы один из пунктов резолюции был посвящён ставке по «упрощёнке». 69 регионов нашли возможность снизить ставку по УСН с 15 до 6 процентов, в следующем году снижение будет с 6 до 1 процента. В Калининградской области соответствующий законопроект был отклонён областной Думой! У нас правительство равно Думе, а Дума равна правительству. Большинство в областной Думе — члены фракции «Единой России». Они решают на фракции, как голосовать. По первому пункту за, по второму против, по третьему — воздержаться, и так далее».
Депутат облдумы, лидер отделения «Опоры России» Сергей Фирсиков на «Форуме действий» ОНФ.
— К сожалению, это всё к той же теме качества диалога между властью и бизнесом. По тому же налогу на имущество юрлиц нашу позицию правительство и Дума до конца услышали.
— Может быть,
— Есть и такой инструмент, думаю, что мы им воспользуемся. Но здесь главное не затягивать, потому что малый бизнес будет и дальше уходить в тень. Сейчас около 105 тыс жителей области работают неизвестно где. Это данные баланса трудовых ресурсов, у нас есть люди, работающие на легальных рабочих местах, есть люди, являющиеся предпринимателями, и есть те, кто стоит на учёте на бирже труда. А 105 тыс человек из примерно полумиллиона работоспособного и экономически активного населения региона — нигде. Но они
— Ну
— Всегда существует целый букет причин. Но второй путь решения этой проблемы — поставить на место ситуацию с точки зрения разделения властей. У нас есть власть исполнительная, у нас есть власть законодательная. Почему они слились в экстазе по многим вопросам, мне непонятно. В 2016 году будут выборы, давайте внимательнее смотреть на тех, кого мы будем выбирать, может быть, состав новой Думы будет немного другим. И она будет настоящим противовесом необоснованным решениям правительства. Непродуманных решений, которые законодательная власть могла бы остановить, достаточно.
Третий путь — обратить внимание федеральных властей на то, что в регионе происходит резкое ухудшение
«Люди будут уходить в тень, экономика — сжиматься»
— Вы упомянули налог на имущество юрлиц. Законопроект был принят, принят в изменённом виде, но даже в такой форме он устраивает не всех. Минфин заявил, что «ситуация далека от критической», и не видит рисков в повышении ставок налога на имущество организаций. Вы согласны с такой оценкой ситуации со стороны министра Порембского?
— Нет, не согласен. Я думаю, что ситуация недостаточно глубоко просчитана. Они считали, что изменение системы сбора налога затронет только крупных владельцев деловых и торговых центров. Но там арендуют торговые площади мелкие предприниматели. В минфине не видят всю цепочку создания добавленной стоимости. Осознанно или неосознанно — сложный вопрос. Но новый закон отразится на всех арендаторах, они включат дополнительные расходы в цены товара, таким образом мы «разгоняем» инфляцию.
Ситуация аналогична знаменитому сбору за пользование федеральными трассами; точно такая же дискуссия была у нас в Москве с представителями Минэкономразвития РФ. Они говорили, что существующая ставка не способна значительно отразиться на стоимости продуктов, повышение цены
— В итоге ситуация получила забавное продолжение — Путин подписал закон, снижающий в 90 раз суммы штрафов за неуплату сбора большегрузами, тем самым фактически предложил не платить эти сборы.
— В целом мы это и предлагали. Теоретически система правильная, нужно прекращать «чёрные» перевозки. Но,
— Представители ассоциаций производителей продуктов питания обращались к Медведеву с тем, что сразу три сбора, которые якобы идут на поддержание дорог в порядке — транспортный налог, акцизы на топливо и теперь «Платон», это чересчур дохрена.
— Причём речь только о федеральных трассах. Сейчас многие губернаторы стали предлагать ввести подобные сборы для региональных дорог, ведь дальнобойщики, по их мнению, съедут с федеральных трасс и поедут по областным.
Когда складываются все факторы — и рост расходов производителей, и новые траты перевозчиков, и расходы на упаковку, то рост конечной цены того же самого йогурта будет вовсе не 0,2 процента, а гораздо больше.
Так же себя ведёт и наш минфин в ситуации с налогом на недвижимость. Он не видит, как он «подсадит» экономику нашего региона. Чётких расчётов мы от них не получили, а услышали предложение вроде «вы сами посчитайте и нам докажите». Но докажет жизнь, тем, что люди будут уходить в тень, а экономика — сжиматься. Что мы сейчас и наблюдаем.
— Кстати, комментируя ситуацию с принятием законопроекта о налоге на недвижимость юрлиц, глава бюджетного комитета Валерий Фролов довольно резко прошёлся по вашей персоне. Мол, все ходили законопроект обсуждать, а
— Законопроект обсуждали на всех возможных площадках, в первую очередь — непосредственно с минфином, где решение реально принималось. Я обсуждал этот вопрос с
Законопроектом, одобренным областной Думой, устанавливается необлагаемая налоговая база площадью 300 квадратных метров. В 2016 году налог будут платить только иностранные компании и строительные компании за непроданные квартиры. Ставка налога на 2016 год устанавливается в размере 0,75% от кадастровой стоимости недвижимости. В 2017 году по новой системе начнут платить налог торговые и деловые центры. Ставка в 2017 году составит 1%. В 2018, 2019 — 1,5%. В 2020 году — 2%.
— Насколько компромиссным является тот вариант законопроекта, который был принят? Всё же смягчить его удалось, в 2016 году и ставки пониже, и число плательщиков не так велико, в 2017 году ситуация будет ужесточаться. Насколько удалось подвинуть правительство в его аппетитах?
— Удалось подвинуть ровно наполовину от той позиции, которую занимало правительство области. А нужно было подвинуть на три четверти. Но, к сожалению, получилось так. Я не понимаю позицию правительства, я не понимаю, чего они хотят достичь. Лишние 100–120 млн рублей в бюджет не спасут его, но бизнеса угробят много и экономике нанесут значительный ущерб. При этом я думаю, что соберут меньше, чем планируют. Нам предстоит очень большая битва
Самое главное — мы создаём крайне непонятную ситуацию для бизнеса. Предприятие создаёт
Пока что кадастровая оценка не отличалась справедливостью по отношению к большинству предприятий. Мы создаём нестабильность, тогда как многие регионы вообще отказались от этого налога.
Мне абсолютно непонятно, чего добиваются законодатели. Из моих разговоров с депутатами я не понимаю цели. Единственный аргумент, который я слышал, — «население нас не поймёт». Но я не помню, чтобы
«Мы ставим эксперименты на согражданах»
«Надо понимать: если кадастровая стоимость будет объективной, будет совпадать с параметрами оценочной стоимости, имеющейся в балансе предприятий, то появится экономия. Но лес рубят — щепки летят, страдает малый бизнес, работающий по «упрощёнке», под общую ситуацию попали строители. Я понимаю, что в кризис их лучше бы вообще холить и лелеять, с другой стороны, это явная мотивация к тому, чтобы они скидывали цены и распродавали жилплощадь».
Президент Калининградской торгово-промышленной палаты Алексей Зиновьев.
— Это гипотеза, которая не имеет реальных подтверждений. Таких гипотез много; мы постоянно ставим эксперименты на своих согражданах. Кстати, один из аргументов минфина звучал следующим образом: давайте мы введём налог таким образом, а потом посмотрим, если будет совсем тяжело, снизим. Не припомню в истории нашего региона, чтобы мы снижали
Рынок недвижимости регулирует сам себя. Все попытки регулировать его налогами абсолютно неправильны. Стоимость квадратного метра у нас и так невысока. Потому что она в принципе, в любой экономике, должна примерно равняться среднемесячному размеру оплаты труда.
— Ну, если использовать официальные данные Росстата, то у
— Да, но и не как в Москве, там стоимость квадрата в разы выше, чем среднемесячная оплата труда. Причём брать нужно не среднемесячную, а среднемедианную, потому что в среднемесячную входит, в том числе, зарплата чиновников до ста тысяч рублей, и зарплаты в сельской местности, 10–12 тыс рублей, таких людей намного больше.
Так что, в принципе, у нас не такая высокая стоимость жилья. Нужно стимулировать спрос, нужно понимать, почему люди не могут позволить себе такое достаточно недорогое жильё. По сравнению с другими регионами, с другими странами, если хотите.
Нужно менять программы ипотеки, процентные ставки у нас нереальные, люди не могут позволить себе ипотеку — это проблема. А принуждение к снижению цены — это неправильно.
— Плюс, я полагаю, застройщики не снижают цену на жилье, в том числе, потому что закредитованы, а не только
— Я далёк от мысли, что они сверхнавариваются. Процентные ставки актуальны и для них, они находятся в тех же кредитных тисках. Плюс мы не учитываем административные риски, которых в строительстве очень и очень много. Они рукотворны, созданы нами. И строитель, идя на этот риск, должен иметь доходность, которая соответствует риску. Именно поэтому в этой сфере высока рентабельность. Если в сетевой торговле она составляет около 3 процентов, то здесь — 20, 30, 50, даже 100 процентов. Потому что строитель может потерять всё, у нас много таких примеров.
Нужно поддерживать спрос. Во всех странах и всегда программы, направленные на поддержание спроса, были удачными. Деньги нужно давать людям, а они проголосуют этими деньгами, к кому из предпринимателей пойти и какую квартиру купить.
Текст — Алексей МИЛОВАНОВ, фото — Виталий НЕВАР, «Новый Калининград.Ru».
Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав
Ctrl+Enter