В Калининграде завершается процесс по делу гражданина Марокко Нмила Аюба, которого обвиняют в убийстве бездомного. В понедельник завершились прения сторон, а подсудимый выступил с последним словом (его речь была короткой). Гособвинитель попросила суд приговорить студента БГА к 9 годам и 9 месяцам лишения свободы; адвокат настаивал на том, что вина подсудимого в убийстве не доказана, а при расследовании дела было допущено множество нарушений. Корреспондент «Нового Калининграда.Ru» рассказывает о предпоследнем судебном заседании по громкому убийству.
Начало заседания затягивалось. Прокурору через полчаса необходимо было появиться на другом процессе, и она уточняла у адвоката, много ли времени займет его речь во время прений. Тот обещал, что будет не слишком многословным.
В руках у Нмила была зеленая тетрадка в линейку. Он скрутил ее в трубочку и держал за спиной, другой рукой опираясь на прутья клетки. Судебное разбирательство по его делу длится почти четыре месяца. За это время у подсудимого сменился переводчик, а сам он, казалось, свыкся с ролью арестанта: был не так угрюм, как раньше, и даже улыбался во время разговора.
На предыдущем заседании защитник Максим Шахов настаивал на проведении
Гособвинитель приступила к описанию картины преступления. Из нее следовало, что убийство произошло утром 1 апреля у дома № 24 «А» на улице Генерала Озерова. Студент БГА, по версии обвинения, повздорил с бездомным по фамилии Губанов. Ссора якобы и послужила поводом для его убийства. «Нмила, понимая, что наносит бездомному повреждения, несовместимые с жизнью, нанес кулаками не менее трех ударов в область туловища, а также 14 ударов ножом», — рассказывала прокурор. Губанов в итоге скончался на месте от кровопотери.
Ключевой свидетельницей обвинения была девушка, которая утверждала, что видела, как все случилось. При этом в момент совершения преступления она пряталась в салоне автомобиля под приборной панелью, поэтому видела лишь один удар ножом (а не четырнадцать).
Другими доказательствами, которые легли в обвинительное заключение, были отпечатки пальцев Нмила на ноже, которым он якобы наносил удары, и след от его кроссовок на месте преступления. Вина
«Желает ли подсудимый выступать в судебных прениях?» — обратилась Зюзина к подсудимому. Тот утвердительно кивнул и признался в убийстве.
В зале повисло молчание. Прокурор, адвокат и судья призадумались, признание Нмила явилось неожиданностью. Раньше он отрицал свою причастность к убийству и говорил, что нож ему вообще подкинули. Зюзина возобновила судебное разбирательство и предоставила сторонам возможность задать студенту вопросы.
Нмила подтвердил, что между ним и Губановым был конфликт, нож он носил для самозащиты, убивать никого не хотел и не помнит, как это произошло. «Почему ты тогда говоришь, что убил Губанова, если не помнишь, как его убивал?» — задал вопрос защитник. Марокканец молчал.
Когда его спросили, почему он раньше не признавался, тот сказал, что
— Для чего ты признаешься, чтобы выйти из тюрьмы? — снова задал вопрос адвокат.
— Да, — кивнул Нмила. — Но намерений убивать не было.
— Как он признает вину, если у него не было намерения? — вмешалась в разговор Зюзина. — Показания противоречат друг другу.
Выпутаться из этого парадокса удалось не сразу; в протокол в итоге занесли признание Нмила в убийстве Губанова.
В понедельник прения продолжились. Признание Нмила, по словам гособвинителя, можно отнести к смягчающим обстоятельствам, однако его следует рассматривать исключительно как способ защиты и желание получить менее серьезное наказание. Слова студента о том, что его якобы оскорблял Губанов, заявила прокурор, подтверждения своего не нашли. Завершая свое выступление, гособвинитель попросил суд приговорить гражданина Марокко к 9 годам и 9 месяцам колонии строгого режима.
«Я не хотел убивать. Мой мозг был плохо», — попытался сформулировать свои мысли подсудимый. Что хотел сказать Нмила, было не очень понятно, и Мария Зюзина попросила подсудимого общаться через переводчика. Студент еще раз заявил, что убивать Губанова не входило в его планы, он не помнит момент убийства и просит о снисхождении.
Слово перешло к защитнику Максиму Шахову. Адвокат свою речь построил на разборе доказательств, полученных с нарушениями
По словам Шахова, свидетели, которым оперативники из уголовного розыска показывали изъятое орудие убийства, видели его только в полиэтиленовом пакете. Сам момент изъятия они вспомнить не смогли, как и не получилось у них опознать в Нмила Аюбе подозреваемого в убийстве.
Но и это еще не все. В момент задержания студенту из Марокко полицейские не предоставили переводчика, так что он вообще не мог понимать, что происходит и что ему говорят. Шахов призвал исключить из числа доказательств составленные с нарушением протокол задержания (под ним не стояло подписи Нмила) и протокол личного досмотра студента БГА. По мнению защитника, не могут являться доказательствами и экспертизы, проведенные с использованием незаконно изъятого ножа.
Отдельно Шахов остановился на свидетельнице, которая опознала в предполагаемом убийце Нмила Аюба. Адвокат призвал суд критически отнестись к ее показаниям. «Допрошенная в судебном заседании свидетельница подтвердила, что сотрудники полиции показывали ей до процедуры опознания записи с изображением молодого человека, которого она впоследствии опознала как преступника, что недопустимо. Позднее, в разговоре со следователем из СК она умолчала об этих фактах», — сказал Шахов.
Еще, по словам защитника, девушка путала национальность предполагаемого преступника. Сначала она говорила о человеке кавказской внешности, в протоколе допроса в дальнейшем появляется человек то ли кавказской, то ли арабской внешности. Протокол дополнительного допроса содержит уже информацию о том, что девушка видела именно араба. «Фактические она проводила опознание человека, которого ей показали полицейские», — резюмировал адвокат. Также свидетельница утверждала, что Нмила Аюб наносил удары левой рукой, хотя он правша. Она видела только один удар. А на теле насчитали четырнадцать.
Что касается следа, якобы оставленного Нмила Аюбом на месте преступления, то он мог быть оставлен любым другим человеком, который ходит в кроссовках. За время своего выступления Шахов привел множество свидетельств нарушений УПК, которые, по его словам, ставят под сомнение доказательства, полученные в ходе расследования убийства.
«Формула „если не он, то кто же“, я полагаю, в данном деле не может использоваться. Фактически свидетельница видела только один удар ножом. Место преступления плохо просматривается
Подводя итог своего выступления, Максим Шахов попросил оправдать Нмила Аюба, подчеркнув, что вина в совершении убийства не доказана: «Именно это обвинение, часть 1 статья 105 УК РФ, я считаю недоказанным. Прямых доказательств нет».
Прокурор воспользовалась правом реплики. Она отметила, что все нарушения УПК были устранены в судебном заседании, а оснований для переквалификации и оправдания подсудимого не имеется. В ответ на это адвокат заявил, что подсудимый не обязан доказывать свою невиновность, а фактов, которые бы напрямую указывали на причастность Нмила к убийству, у обвинения недостаточно.
В последнем слове Нмила Аюб был краток. Он лишь просил Зюзину смягчить ему наказание. Приговор по его делу огласят во вторник.
Текст — Олег Зурман, фото — Виталий Невар, «Новый Калининград.Ru»Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав
Ctrl+Enter
© 2003-2024