Александр Ярошук: «Бездари и негодяи идут на аукционы»

Александр Ярошук: «Бездари и негодяи идут на аукционы»
В интервью «Новому Калининграду.Ru» глава Калининграда Александр Ярошук в очередной раз попытался объяснить, что окончательного решения о судьбе брусчатки в городе вообще и у Верхнего озера в частности не принято, пожаловался на несовершенство законодательства, понадеялся на новую Федеральную контрактную систему и рассказал о том, зачем городские власти решили приватизировать «Теплосети» и «Водоканал».

«Деньги, выброшенные в никуда»
— Вы пока не передумали насчёт третьего срока?

— Пока нет.

— Тогда к более серьёзным вещам. Ситуация с брусчаткой вызывает недоумение и недопонимание: то кладём, то убираем, то сохраняем, то отказываемся, то асфальт, то брусчатка. Я о конкретной ситуации на Тельмана и Пролетарской и, шире, обо всём городском дорожном хозяйстве.

— Действительно, у нас есть группа, защищающая историческое наследие, к которому относится и брусчатка. Её участники стали ставить вопрос шире — вообще, как город будет развиваться. Брусчатка — это один из его элементов. На последней встрече с общественностью я ещё раз разъяснил свою позицию, которая была мной высказана на онлайн-конференции.

Там я сказал буквально следующее. Состоялся круглый стол. Мы хотели оставить брусчатку, перекладывать её. Но перед тем, как принять решение, мы проконсультировались со специалистами. Конкретно нас интересовали улицы Тельмана и Пролетарская, где поток машин почти такой же, как на Невского. На Пролетарской вообще нужно открывать двустороннее движение. Комитет городского хозяйства, который возглавляет Сергей Мельников, предложил положить туда асфальт. Связано это было с тем, что специалисты-дорожники предоставили ряд документов. Первый — это ГОСТ, который вообще не включает такого понятия, как укладка булыжника. Что бы мы там ни перекладывали, считают они, там, где интенсивность движения более 4 тыс машин в сутки, а тоннаж — более 5 тонн, брусчатку придётся постоянно ремонтировать, каждый год. Мы готовы постоянно тратить на это бюджетные деньги? Это деньги, выброшенные в никуда.

Поэтому я и сказал, что окончательного решения нет, будем дальше советоваться и думать, что делать. Было предложение от комитета городского хозяйства, там разработали план вообще убрать брусчатку и трамвайные рельсы, закатать эти улицы в асфальт. Второе предложение — оставить одну колею рельс, хотя на реконструкцию всего пути маршрута № 1 необходимо 320 млн рублей, 24 млн — новая контактная сеть. Есть запрет на эксплуатацию этих рельс, выданный Ростехнадзором; рельсы в ненадлежащем виде, их надо перекладывать. Было мнение директора Гортранса, он сообщил, что конкретно этот маршрут приносит 35 млн рублей убытков каждый год.

Всё это было услышано, точка мною поставлена не была. На самом деле я никаким образом в тот момент не принял решения. Во-первых, денег в бюджете нет, во-вторых, хотелось бы сохранить на этих улицах брусчатую мостовую.

— Хотелось бы — но зачем? Меня очень интересует вопрос целесообразности тех или иных решений. Зачем брусчатку там сохранять? Она — элемент исторического, культурного наследия, но, наверное, лишь тогда, когда находится в каком-то контексте, когда вокруг соответствующие здания. Здания на улице Тельмана находятся в ужасающем состоянии, далёком как от истории, так и от культуры.

— Я предложил пойти другим путём. Прямо на генплане обозначить районы, где мы хотим сохранить историческую застройку. Та же Верхнеозёрная, те же улицы, выходящие на Тельмана — Грибоедова и так далее, их много, их, слава богу, ещё не застроили новоделами, минимальные изменения. Исторический район, озеро реконструировано, нет интенсивного движения. Мусоровоз — это самый большой тоннаж, который туда заезжает.

Проанализировать весь город, прописать все улицы, которые ни при каких обстоятельствах не будут закатаны в асфальт, а будут восстановлены по мере наличия денег в бюджете. Эта позиция тоже была услышана, но конкретно по Тельмана и Пролетарской был объявлен мораторий. Мы в этом году хотим провести ряд мероприятий по градостроительной политике, чтобы понять, куда город будет двигаться в 21-м веке, после этого принимать окончательное решение.

yar2.jpg

— То есть, сейчас по Пролетарской и Тельмана нет окончательного решения?

— Нет. Есть ряд предложений, которые отработал комитет городского хозяйства: вообще убрать рельсы, убрать одну колею и сделать пешеходную дорожку и велосипедную дорожку, расширить Пролетарскую и сделать там двустороннее движение.

— А там нельзя, к примеру, ограничить движение?

— Нереально. Тельмана — улица не межквартальная, а городская. Там ограничивай, не ограничивай... Мы поставили знак, запрещающий проезд грузовиков весом свыше 10 тонн, но, к сожалению, никто его не выполняет.

— Решения нет, но все знают, что работы по перекладке брусчатки там проводились, все видят, в каком состоянии эти улицы сегодня. Ехать туда можно только от крайней безысходности.

— Справедливо. Первое: мы готовили документы на реконструкцию булыжного покрытия. Госэкспертиза их не пропустила. Нет такого понятия, как реконструкция булыжных мостовых. Они согласовали нам только переукладку булыжного покрытия, без основания. По идее, там должно было быть основание. Там, где брусчатка после переукладки провалилась — на Верхнеозёрной, на Тельмана, на Пролетарской, это произошло, в основном, в местах пролегания сетей. Там мы будем делать за бюджетный счёт бетонное покрытие, на него — перекладывать брусчатку за счёт подрядчика.

— То есть всё-таки там был брак? Это кем-то установлено? Подрядчик будет что-либо перекладывать, только если установлен факт брака.

— Мы сделаем за свой счёт бетонное основание там, где есть сети, где есть большие провалы. Подрядчику мы деньги второй раз за эту работу по перекладке платить не будем.

— А он-то согласен с этим?

— Конечно. Мы проводили совещание по всему Верхнему озеру, по моему обходу, по 300 метрам набережной, которые фирма «Балтремстройсеть», первый подрядчик, выигравший конкурс более чем на 1 млрд рублей, некачественно уложила. Я вызывал проектировщиков, вызывал подрядчика, вызывал Саркисова, который в то время командовал комитетом и принимал эти работы. Мы договорились, проектная организация делает ревизию своего проекта, были ли там нарушения, затем находится техническое решение, как исправить, затем мы платим деньги на устранение, после этого, через суды, когда все процедуры пройдут, они вернут деньги в бюджет.

— Можно говорить о каких-то сроках? История тянется больше года, прошлой весной «вдруг» обнаружилось, что плитка на набережной сползает в озеро.

— Срок я поставил: конец июня.

— То есть, вы сейчас утверждаете, что до конца июня брак на первой очереди набережной Верхнего озера должен быть исправлен?

— Да, я такой срок поставил для этих бракоделов.

— Что будет, если они не сделают это до 1 июля?

— Сделают. Мы продолжаем претензионную работу в судах, уголовное дело, которое было возбуждено в 2010 году по моему заявлению, не закрыто. УВД, Следственный комитет работают по нему...

— Это какое дело?

— В 2010 году я, как председатель городского Совета, написал в прокуратуру, чтобы они проверили все работы, которые были сделаны на Верхнем озере. Тогда было открыто уголовное дело, до сих пор оно продолжается. На его основании ведутся все проверки. В том числе и те, о которых говорят в «Моменте истины».

yar3.jpg

«Цена перестанет быть главным критерием»
— Есть ещё одно место, где реконструкция происходит, скажем так, не очень хорошо. И вам оно, вероятно, ближе, ведь сквер в границах улиц Юношеской, Гаражной и Горького начали реконструировать по вашей инициативе. Ситуация сегодня там неприятная, более всего неприятно то, что город заключил контракт с подрядчиком, который, кроме прочего, должен укладывать там плитку, 13 ноября. Сейчас говорится, что брак, который там, очевидно, есть, допущен потому, что класть плитку в морозы, в снег нельзя. Но её положили, и она «поехала». Когда люди заключают контракт 13 ноября, они думают, что до зимы две недели? Забавную фразу нам сказал гендиректор фирмы-подрядчика: «Морозов не было, когда мы заключали контракт». Зачем город заключает контракты, которые заведомо невозможно качественно выполнить?

— Контракты можно заключать и на следующий год, никаких вопросов нет. Это ответственность подрядчика, зачем он в морозы клал плитку?

— Он сказал нам: «Так получилось».

— Ну, это его проблемы. Мы же деньги ему не заплатили, поэтому он будет всё исправлять, никуда он не денется. Проект этот планировался на 2013/14 годы, у нас время есть, у подрядчика — тоже, в том числе и чтобы исправлять. Мы деньги ему не заплатили. Контракт не предусматривает предоплат, мы сейчас очень хорошо отработали эту формулу. Нет качественных работ — нет денег.

— А ситуация, в которой подрядчик подписывается на те работы, которые он в состоянии выполнить в оговорённые контрактом сроки, и выполняет их качественно, в нашей жизни вообще возможна? Вы же понимаете, надеюсь, что то, о чём мы говорим, это какая-то извращённая ситуация?

— Это вопрос, о котором мы говорим давно, ставили его перед Госдумой, и депутаты нас услышали. Подписан президентом новый закон о системе госзакупок, о Федеральной контрактной системе. Наконец-то прекратит своё действие 94-й закон, который, я считаю, был антинародным, хуже него не было ничего. Никаких других критериев при проведении аукционов, кроме цены работ, этот закон не предоставлял. 80 процентов оценки — цена вопроса. И такие бездари, негодяи — у меня эпитетов не хватит — идут на аукционы. Они никогда этим не занимались. У нас контракты на реконструкцию дорог выигрывали туристическая и охранная фирмы. Мы можем не принимать работу, мы можем не платить им. Кто-то пытается исправить брак, кто-то просто посылает нас подальше, нам приходится искать выход из ситуации в судах, чтобы объявить подрядчика недобросовестным. Если у фирмы есть хотя бы какое-то желание, мы пытаемся всё же дойти с ней до какого-то этапа строительства, реконструкции объекта.

В новом законе цена перестанет быть главным критерием. Ниже 25 процентов стоимость работ от начальной оценки опускать будет нельзя. Опыт подрядчика станет условием получения контракта, наличие специалистов. Сейчас хоть какой опыт есть у желающего победить на аукционе, он даст лишь 20 процентов при формировании оценки и принятии решения конкурсной комиссией. Это простая арифметика.

94-й ФЗ — это проблема всего выполнения Федеральной целевой программы развития области. Выиграли фирмы конкурс на строительство очистных для Калининграда. Люди никогда их не строили. Восточный водозабор — то же самое, подрядчик вообще никогда отношения к этому не имел. Но по тем же очистным они опустили цену на 33 процента. И мы до сих пор их строим, из года в год. А там международный контракт, с деньгами ЕБРР, его вообще очень сложно и почти невозможно расторгнуть. 94-й ФЗ нанёс очень серьёзный вред всей стране, это страшное зло. Они хотели побороть коррупцию, а сделали совсем другую беду. Ни один объект не закончен, о качестве говорить бессмысленно, а денег потеряли ещё больше.

— Федеральная контрактная система начнёт действовать лишь 1 января 2014 года. Может быть, чтобы избежать таких вот неприятных ситуаций, можно с теми объектами, которые не так уж жизненно необходимы для города, подождать? Тот же сквер на Юношеской — сколько лет там была куча грязи, пожили бы ещё год.

— Нам многое обещают, но ждать мы не можем. Обещали изменить 94-й ФЗ, каждый год говорили об этом. Мы через «Единую Россию» писали обращения, я лично участвовал в совещании с Владимиром Путиным в Пскове год назад, участвовал в экспертных комиссиях при Госдуме. Обещали-обещали, но не было никаких конкретных сроков.

yar4.jpg

«Куда ни копни — „везде Чечня“»
— Вы не так давно в очередной раз заявили о бессилии в борьбе с управляющими компаниями. Вы боретесь с ними уже который год, этот процесс имеет какие-то перспективы успеха?

— В вопросе работы с управляющими компаниями произошло ровно то же самое. Нам обещали, что выйдет новый Жилищный кодекс, который даст властям новые полномочия по контролю над управляющими компаниями. Говорили-говорили, а на выходе, в январе что вышло? Кроме того, что обязали муниципалитет отвечать на обращения в течение 5 дней, ничего больше не дали. Сейчас опять возвращаются к этому вопросу, потому что проблема УК вышла на первое место по количеству обращений.

Жилищный кодекс был принят такой же антинародный, как и 94-й ФЗ. Речь не только об управляющих компаниях, но и о состоянии жилищного фонда, о счётчиках, о теплопунктах. Куда ни копни — «везде Чечня». Получилось, что общественное недовольство вышло на первое место, остальные проблемы стоят намного ниже.

— Вы ждёте принятия нормативных актов, которые дали бы вам новые полномочия. Может их примут, а может, и нет. Но людям-то что делать? Они живут здесь и сейчас, испытывают проблемы здесь и сейчас.

— Ничего не делать. Пользоваться теми инструментами, которые заложены в сегодняшний Жилищный кодекс. Собирать собрания, менять управляющую компанию, требовать и проверять формы отчёта. Это всё в их полномочиях. К сожалению, наше общество не готово к такому управлению. Мы даём деньги на ремонт крыш и подвалов, 95 процентов, люди не могут провести собрание. Хотя знают, что эта проблема существует. О чём тут говорить?

Люди привыкли к тому, что был ЖЭК, куда можно было позвонить, там не выполнили — жаловаться в горисполком, оттуда позвонили в ЖЭК, те побежали исполнять. Всё было общее, никто не считал экономику, никто не считал, сколько бюджетных средств уходило в эту дыру. Но люди привыкли к этому. А потом, в одночасье, они оказались собственниками, которым нужно управлять своим жилым фондом, собирать собрания. Муниципалитет и государство от управления отошли, полномочий им не дали. Кроме жилищной комиссии, которая тоже весьма ограничена.

Я говорил, что это — самая большая проблема, которая утопит всех. В прямом смысле утопит, надо было делать всё это постепенно, надо было оставить возможность создавать муниципальные управляющие компании.

— В мэрии вновь заговорили о внесении в прогнозный план приватизации крупных муниципальных предприятий — «Теплосетей» и «Водоканала». Для чего это делается?

— План предусматривает акционирование этих предприятий. Сто процентов акций останутся у муниципалитета. Следующий шаг — возможно, какая-то доля пакета акций может быть передана инвесторам, но — при условии чёткого плана. К примеру, по «Теплосетям» мы работаем с «Интер РАО ЕЭС», у которого на балансе находится ТЭЦ-2. Которая выбрасывает в воздух огромное количество гигакалорий тепла. В Калининграде все теплоисточники находятся на 80-90 процентов в ненадлежащем виде по причине износа. 80-90 процентов! Нам с прошлого года поступают предписания об их закрытии.

К примеру, часть бывшего Октябрьского района отапливает котельная на «Цепруссе». Там предел безопасности нарушен. Точно такая же ситуация на ТЭЦ «Заводская», на ТЭЦ «Дюнная», я могу долго перечислять. И я говорю только о муниципальных котельных. Чтобы привести в надлежащий вид эти тепловые мощности, необходимо около 200 млн рублей инвестиций. Это только в реконструкцию станций, я не говорю о сетях. В общей сложности, чтобы сделать эффективной и безопасной систему теплоснабжения, нужны миллиарды рублей. Ни один бюджет этого не выдержит, никто нам этих денег не даст. А кредиты надо отдавать.

— Как же вы планируете привлекать деньги?

— ТЭЦ-2, точнее владеющее ей «Интер РАО ЕЭС» вышло с предложением, которое ещё дорабатывается. До 2022 года мы расписываем 200-300 млн рублей в год на конкретные объекты, находящиеся сейчас в крайне плохом состоянии. Этот план будет выдвинут на общественное обсуждение. План такой: они каждый год вкладывают деньги в «Теплосеть», а мы будем подключать потребителей к теплоисточнику ТЭЦ-2. Их мощности достаточно, чтобы закрыть почти весь город.

Для нас во всей этой истории важно сделать реконструкцию сетей и теплоисточников и понять, сколько население будет в итоге платить. Сегодня цена гигакалории в городе составляет 1540 рублей. Если оставить всё в таком виде, как есть сейчас, цена будет расти: система неэффективна, часть тепла идёт на отапливание улиц, часть — на обогрев земли. А инвестиции в реконструкцию сетей неизбежно увеличат тариф. И цена выйдет выше, чем в Гусеве или Светлом, под 3 тыс рублей за гигакалорию. Мы же планируем добиваться от «Интер РАО ЕЭС» незначительного повышения тарифа. Они хотят получить 51 процент акций «Теплосетей».

— А вы готовы им их отдать?

— Конечно, готовы. Но за что? Они вкладывают деньги в реконструкцию генерирующих мощностей и сетей. Тариф вырастет всего лишь до 1840 рублей за гигакалорию.

— Это сколько в процентах?

— Это вообще смешная сумма. Выгодно? Конечно, выгодно. Безопасно? Конечно, безопасно. Такое акционирование, при котором город средств не вкладывает, тариф чётко спрогнозирован, это должен гарантировать тройственный договор, в который также войдёт правительство, являющееся регулятором тарифа. Я считаю, что такая схема понятна и ясна, её можно обсуждать публично. Надо акционировать? Конечно, надо. Мы получим обновлённые сети и понятный тариф для населения.

yar5.jpg

— Это касается «Теплосетей», есть ли такой же «волшебный» инвестор для «Водоканала»?

— Пока нет. Но подход должен быть таким же. Очень много интересующихся, приезжают раз в неделю: «Дайте нам „Водоканал“ в концессию». С чемоданом денег. Всегда задаю один вопрос — что город от этого получит? У нас проблем по «Водоканалу» достаточно, по модернизации сетей, по очистке. Но план модернизации существует, мы берём кредиты. Но для нас важен тариф для населения. Сейчас, наконец, надеюсь, будут введены в строй очистные, повысится плата за водоотведение, которая у нас ниже, чем во всей России.

— Для чего же вы тогда включили «Водоканал» в план приватизации?

— Чтобы акционировать его, оставив в собственности муниципалитета. Это будет другая юрисдикция, совершенно другие подходы. В форме муниципального унитарного предприятия сделать то, что мы планируем с «Интер РАО», нельзя. При акционерном обществе — можно. Пока не найдётся инвестор с понятной программой вложений в сети и водоочистку и прогнозом цены куба воды при подаче и отведении, никаких действий с акциями «Водоканала» мы предпринимать не будем.

Текст — Алексей МИЛОВАНОВ, фото — Виталий НЕВАР, «Новый Калининград.Ru».

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter

[x]


Полулегальные методы

Замглавреда «НК» Вадим Хлебников о том, почему власти скрывают от горожан свои планы по застройке.