Бандидло

В российский прокат вышла экранизация некогда скандального бандитского романа "Чужая" от продюсеров совсем свежего скандала - сериала "Школа". В киноплексе "КАРО фильм" в те девяностые, о которых так хотелось бы забыть, вернулся кинообозреватель "Нового Калининграда.Ru"

Четверо крепких мужчин в кожаных куртках - умудренный опытом Малыш (Кирилл Полухин) и его молодые коллеги Шустрый (Евгений Ткачук), Сопля и Гиря скрупулезно выбирают венок на кладбище знойного, но очень провинциального Севастополя. С помощью этого траурного приспособления, крепкого слова, огнестрельных "инструментов" и еще ряда обычных для "веселых девяностых" вещей, под гремящие из магнитолы первые шаги постсоветской попсы им придется попасть в уже стряхнувшую остатки социалистической шелухи Прагу. Рашпиль (Евгений Мундум), черноморский авторитет с черепом такой формы, что гаррипоттеровский Воландеморт, завидя его, обкусал бы все локти от зависти, засылает бойцов в сердце Чехии, чтобы привезти оттуда некую Чужую, сестру некстати "принятого" после очередного кровавого витка криминальной войны юноши-стрелка Бабая. Чтобы, соответственно, уменьшить его желание общаться на разные волнующие власть темы. Но четыре пассажира запыленной Ауди-"сотки" только кажутся одинаковыми и безликими - под бритыми затылками у каждого свои собственные мысли, устремления и интересы. И, ясное дело, преизрядное количество оружия не сможет не начать стрелять - как в подходящие моменты, так и совсем некстати. А прозвище Чужая прозябающая в подпольных борделях Праги Анжела (Наталья Романычева) получила по аналогии с персонажем космического ужастика Ридли Скотта вовсе не просто так.

Выпустившие в свет сериал Валерии Гай Германики "Школа" и давшие российскому обществу сотни гигакалорий пищи для пересудов, ругани, жалоб и истерик Константин Эрнст и Игорь Толстунов на сей раз решили разбавить замешанный на "Брате", "Братве" и "Бумере" с редкими вкраплениями каких-нибудь "Жмурок" коктейль "бандитские девяностые" новым ингредиентом. Выпущенная в 2006 году ограниченным тиражом, но тем не менее ставшая событием в литературном мире книга Владимира «Адольфыча» Нестеренко, представлявшегося чуть ли не "откинувшимся" авторитетом, как нельзя лучше подходит для экранизации, причем не абы какой, а призванной внести нечто свежее в подзапылившуюся тему. Сюжет, персонажи и, конечно, крайне "близкие к оригиналу" диалоги - все это, весьма аккуратно перенесенное режиссером Антоном Борматовым на экран, привело к неожиданному эффекту. Впервые, кажется, фильм про то, как ныне заправляющие жизнью граждане и их уже почившие подельники обретали первоначальный капитал, интересен в первую очередь не антуражем (хотя с ним здесь все в порядке - сомнения в искусственности не возникают ни разу за почти 2 часа ленты), а именно драматичностью сюжета, неизбитостью его поворотов. Правдивостью какой-то человеческой. Конечно, важно то, что кроме снявшегося в нескольких сериалах Полухина, остальные актеры - как первого, так и второго плана вообще неизвестны даже искушенному кинозрителю. Поначалу даже как-то непривычно - вроде бы про девяностые, а ни Безрукова, ни Куценко, ни даже завалящего Михалкова в эпизоде.

Но по мере того, как выстрелы уносят жизни одного героя за другим, забываешь про это навязанное предыдущими экспериментами по экранизации эпохи криминальной вольницы ожидание цирка-шапито в кожаных куртках и спортивных штанах. И видишь беспристрастное, без глупого и неуместного робингудства, с единственной за весь фильм, пожалуй, шуткой про забавный чешский язык, где самолет - это летадло, машина — возидло, а повидло - а как же будет повидло? - а черт его знает, но бандит-то уж точно будет бандидлом, описание одного из самых неоднозначных периодов в жизни нашей страны. Периода, откуда выросла эта, наверное, уже неизбывная любовь русского народа, на всех уровнях, к блатной романтике. Периода, о котором выжившее бандидло, обернувшееся респектабельными джентльменами и эффективными хозяйственниками, так хотело бы забыть - но, конечно, не сможет уже до самого своего конца. Правда, выжило таких, как в фильме, так и в реальности, крайне мало. И это так же хорошо, как и плохо.