Плеткой по "П"

Для начала нужно отметить главное — если вы не читали оригинальное произведение живого классика, Виктора Пелевина (а некоторые ведь его вовсе таким и не считают, а думают, что он просто ест слишком много наркотиков), то смысла в просмотре фильма остается не очень-то много. Если желание все-таки велико, трейлер кажется завлекательным, а все окрестные хипстеры уже сходили и обсуждают, то вкратце напомним завязку сюжета.

На дворе — расписные девяностые в самом их классическом понимании: бандиты в коже, шальные деньги, безумие в телевизоре и полная вседозволенность вообще во всем. Выпускник литинститута с дурацким именем Вавилен Татарский любит Пастернака, и вместе со своей любовью торгует сигаретами и презервативами в палатке стремных чеченцев. Классическое, но все же до известной степени прикладное образование дает ему совершенно не нужную в таких обстоятельствах способность ловко жонглировать словами, складывая из них то, что он назвал бы рекламными слоганами, если бы знал, что это вообще такое. На счастье в палатку за кондомами заглядывает давний приятель Вавилена, и, очарованный его присказками про член и все лучшее для него, узнает брата Ваву, отряхивает от палаточной пыли и несет к сияющим вершинам рекламного бизнеса. Вершин оказывается очень много, как только Вавилен укрепляется на одной, тут же происходит нечто инфернальное, но волны рекламы подхватывают и тащат его все дальше и дальше. Другие волны — наркотические расширяют его сознание до невероятных пределов, царица Иштар не дает покоя, а итогом регулярных трипов становится понимание, что реклама не просто двигатель прогресса — она и есть прогресс, жизнь, движение и вообще все сущее.

Появлению кинематографической версии главного романа о девяностых предшествовало 4 года работы, 7 млн долларов инвестиций и крайне агрессивная рекламная кампания. Которая, кстати, продолжается. Не далее, чем сегодня, 22 апреля, по данным газеты «Коммерсант», режиссер Виктор Гинзбург собирается выложить в интернет несколько сцен, не вошедших в окончательный вариант фильма. Чтобы, вероятно, подогреть интерес зрителей; за первую неделю проката «Generation П» принесло создателям лишь 59 млн рублей, заняв третью строчку в российском бокс-офисе.

Режиссер, сделайший себе имя в основном работая за рубежом, подошел к делу очень комплексно. С одной стороны, с буквой первоисточника Гинзбург обходится бережно, причем местами — даже чересчур. С другой — там, где ему кажется, что чего-то не хватает, он начинает рисовать нечто свое, как ему кажется, вполне пелевинское, но при ближайшем рассмотрении оказывающееся лишь невнятной мимикрией. Хотя бы затея продлить повествование чуть ли не до наших дней, и развить идею Пелевина о том, что все, что мы видим по телевизору, вообще не существует, а создается в умах наших усилиями богоподобных пиарщиков. Ведь Пелевин прекрасен именно тем, что в большинстве своих произведений современен, да не просто, а до звона в ушах, до скрежета зубовного. Конечно, его энциклопедии русской жизни интересны и потом, а через пару сотен лет, возможно, и в самом деле встанут в один ряд с такими этнографическими произведениями, как тот же «Евгений Онегин». Но ощутить настоящий вкус Пелевина в полной мере можно только прочитав его книгу сразу же после ее выхода в свет. 

Да и как-то это все слишком прямолинейно, подтексты, а также подтексты подтекстов которыми славятся книги человека, не снимающего черные очки даже ночью, превращаются силам Гинзбурга где-то в удачные, а где-то и в откровенно провальные репризы. Актеры, напротив, вопреки, кажется, желанию режиссера пытаются нащупать эти подтексты, даже Михаил Ефремов пьет в кадре не так, как обычно, а с неким глубинным смыслом. Но плетка режиссера подхлестывает повествование и не дает насладиться им ценителям Пелевина — а не-ценителям попросту не оставляет возможности понять, о чем вообще речь-то идет.