Нарциссическое расстройство личности

Сильно дрожащая от экстремального зума камера, неряшливые композиции, пятерка локаций на весь фильм, вялая музыка — такова внешняя, поверхностная сторона «Последней сказки Риты». Как русский рок отличается крайне пренебрежительным отношением к композиционному и исполнительскому мастерству, так же и Рената Муратовна в своем последнем фильме, снятом на пару цифровых фотоаппаратов, выставляет напоказ явную нехватку навыков киноремесла. И это — не годаровщина, так же, как русский рок — не панк; ощущения намеренного непрофессионализма как важного художественного элемента здесь нет. Есть только нежелание заморачиваться со всеми этими ракурсами и сидеть месяцами за монтажом и явная нехватка дисциплины.

Впрочем, это поверхность. Может быть, в глубине получится разглядеть кое-что поинтереснее? Давайте попробуем. Как сюжет имеем больницу, в которой люди умирают, и персонаж Литвиновой готов им в этом помочь, ведь играет она смерть собственной персоной! Она даже экипирована косой и черным платьем, хотя большую часть времени предпочитает носить белый халат и притворяться частью медперсонала; но время от времени ее прорывает, и начинается, мягко говоря, феерическая эксцентрика. Удивительно ли, что я изначально решил, будто дело происходит в психбольнице, а литвиновская Таня — главный пациент?

Впрочем, интервью с Муратовной порой заставляют задуматься о том, что хорошего врача стоило бы предложить самому режиссеру. И речь здесь не только о напускном, «гламурном» сумасшествии Литвиновой, выражающемся в крайней манерности (которая полностью сохраняется в любой ее кинороли), но и о том, что проскальзывает ненамеренно. Вот, например, психопиар: «Для кого-то это сказка, для кого-то это быль, как, например, для меня, потому что я совершенно верю в неких существ, которые курируют человека, даже в таких мегаполисах, когда человек может сбежать там с места преступления и думать, что он будет безнаказан. То есть, все отслежено». Доктор, они везде! Это называется: посмотрите на меня, какая я сумасшедшая, отправляйтесь бегом смотреть мой фильм. Но есть и кое-что еще: «Изначальный сценарий переписывался в процессе и под актёров и под бюджет, и я признаю, что рамки иногда даже полезны для творчества. Но при условии абсолютно творческой свободы, которой я обладала». Прямо так, без пауз. Это уже какая-то явная шизофрения.

Насколько подобный психоз легко перевести в искусство? Относительно легко, если тебя зовут Альфред Хичкок или, например, Дэвид Линч, на которого Литвинова так стремится походить. Но у самой Муратовны получается лишь местечковый, провинциальный сюрреализм (в масштабах мирового кинематографа Москва остается глухой провинцией). Три главных героини — сама смерть, ее скорый клиент Рита (Ольга Кузина) и отчаявшийся ее спасти врач Надя (Татьяна Друбич) как персонажи даже не двухмерны, а одномерны, а их отношения тривиальны и не выходят за пределы стереотипов о светских тусовках. И лишь бойфренд Риты по имени Коля (Николай Хомерики) выведен более или менее интересно и вызывает сочувствие. Что весьма странно в таком, казалось бы, женском фильме.

Повествование, в лучших традициях Дэйва Линча, напоминает не слишком здоровый сон; однако его болезненность тоже выглядит напускной. Например, идут наши три подруги в кафе, чтобы напиться и попасть в несколько сюрреалистических приключений. Как называется это кафе? «Запределье»! И нет, придумала фильм не тринадцатилетняя школьница, а женщина, которой за 40. Хоть бы, блин, «Зазеркалье». Или вот, допустим, сцена, сворованная из «Синего бархата», где Литвинова поет песню, сочиненную, как и вся музыка фильма, Земфирой, не всегда попадая губами в слова. Казалось бы, пусть себе ворует, но сама песня настолько нелепа, что остается только хлопнуть себя по лицу от недоумения.

Участницы женского кинопроекта в области гендерного равенства в кино- и медиаиндустриях Doris Film, недавно посетившие Калининград, возможно, показывают лишь то, что в шведской системе социал-демократии можно выбить правительственный грант на любую идею, сколь угодно абсурдную; однако главный вопрос, поставленный ими, весьма актуален в данной рецензии: могут ли женщины быть творческими единицами наравне с мужчинами? Разумеется, могут! Однако глупо отрицать некоторые различия в мировосприятии. Например, то, что женщинам свойственен больший эстетизм в восприятии мира — это и хорошо, и плохо одновременно; но в случае с «Последней сказкой Риты» это не идет фильму на пользу, ибо желание копаться в темных сторонах человеческой натуры, не эстетизируя их, женщинам не свойственно, а именно этого не хватает фильму, о котором у нас идет речь.

Итак, итог: у Ренаты Литвиновой достаточно хорошее воображение, но не хватает ни дисциплины, ни исполнительского мастерства для того, чтобы придать ему достойную кинематографическую форму. Люди, не видевшие «Жильца», «А теперь не смотри» и «Шоссе в никуда», возможно, и будут слегка впечатлены; остальным же придется признать, что перед нами праздник самолюбования, предназначенный лишь для тех, кому имидж Литвиновой кажется по каким-то причинам привлекательным. 4/10.