Чем заняться мертвецу

«Только час свободы есть у зомби, чтоб вершить свой страшный суд и месть», — пела популярная в свое время отечественная рок-группа в одной из своих самых веселых (ненамеренно) песен. В «Тепле наших тел» речь идет о зомби, появившихся после большой катастрофы в США, но вершить суд им не над кем, покушать бы. А вот покушать они любят живых людей, еще в зомбаков не превратившихся. Особенно их мозги — эти мозги так утоляют жажду, дают возможность увидеть воспоминания их владельцев, чувствуешь себя человеком! Так наш главгерой, обычный американский подросток-зомбак (Николас Холт), и влачит свое существование живого мертвеца. Мозг у него почти потух, воспоминания стерлись, даже из своего имени он может вспомнить лишь первую букву «р». Да и была ли она на самом деле в его имени? Кто знает… Все идет вяло-размеренно, но тут среди одной из вылазок за человеческим мясцом он встречает живую девушку, напоминающую блондинистую Кристен Стюарт (Тереза Палмер), и пошло-покатилось-полетело.

Писатель Айзек Марион — интересный человек. Ему 30, он слегка бородат и похож на хипстера, но при этом отличается приятной самоиронией. Когда его спрашивают, какой у него главный недостаток, он говорит: «Я слишком много думаю. А еще у меня краснеют уши, когда я пьяный». На вопрос о том, каково его лучшее качество, он отвечает: «Мне говорили, что у меня очень мягкая борода». Пишет он под стать: спокойно, иронично, наблюдательно. Книга, по которой сделан фильм, выросла из желания показать мир с точки зрения зомби; изложена она от первого лица, и пацан-ходячий трупак является ее рассказчиком.

Именно в этом аспекте экранизация начинает испытывать трудности. Точка зрения протагониста вроде как остается, но представлена она голосом рассказчика, цитирующего куски из книги. А в плане кинематографии? Преобладание синего цвета, амбиентная музыка, дерганый монтаж, отсутствие точки зрения… Мда, посмотреть на мир глазами зомби мы явно не сможем.

Вообще, если книга на всем протяжении остается мрачноватой комедией с проблесками оптимизма и уместной сентиментальности — примерно как «451 градус по Фаренгейту» Брэдбери, то фильм очень часто пытается быть триллером. Болезнь Майкла Манна и его «Схватки» продолжает отравлять современный кинематограф, раз за разом предлагая зрителю нервное синее кино с доминирующими крупными планами, непрекращающейся фоновой музыкой и частотой монтажа в среднем раз в секунду. Никакой атмосферы в таких условиях фильм создать физически не может; это как давать вам в музее посмотреть на картину две секунды, а потом резко ее убирать из-под вашего взгляда, потом то же со следующей, и опять, и опять… Если сделают таки еще одну экранизацию «Фаренгейта», то, думаю, будет то же самое. Куча триллера и экшена, ноль антиутопии, ноль искреннего оптимизма.

Но, как ни странно, фильм, несмотря на эти ограничения неудачно выбранной кинематографической формы, работает. На это есть несколько причин. Во-первых, актеры. Джон Малкович, с его природной солидностью и внешностью, очень напоминающей Дуайта Айзенхауэра, отлично подходит на роль воинственного, ксенофобского лидера выживших людей. Николас Холт убедительно смотрится в трудной роли зомби, постепенно находящего в себе все больше человечности, но его модельная внешность местами работает против него; тем не менее, это — сильная актерская работа. Тереза Палмер в роли его love interest напоминает, как уже было сказано, Кристен Стюарт, и так же скучна, но злит не слишком сильно. Ее подруга в исполнении Анали Типтон куда интереснее; лучше бы она была вместо Терезы. Вторая причина, по которой фильм работает, — музыка. Амбиент, написанный специально для фильма, — дрянь, но песни на саундтреке подобраны отлично, ведь главгерой коллекционирует пластинки. Мало того, что здесь играет Боб Дилан с шедевральной (и символической для сюжета) Shelter from the Storm, так даже устаревшая восьмидесятническая фигня — Missing You Джона Уэйта (не путать с Томом Уэйтсом) — звучит в контексте фильма отлично. А монтаж под Hungry Heart Брюса Спрингстина, исполнителя, который вроде бы утомил меня еще в подростковом возрасте, почти вышибает слезу. Одна из сильнейших сцен в фильме.

Удачна также философская составляющая. Казалось бы, разделение живых мертвецов на зомби и скелетов смотрится дидактически: сильные, свирепые, склонные к хаотическому беспричинному уничтожению всего и вся скелеты кажутся неудачным сюжетным ходом для создания лишней «триллерности»; но это лишь пока вы не поймете, что скелеты — те же зомбаки, отчаявшиеся и отказавшиеся от всякой человечности. Опять моральный выбор. А — внимание, легкие спойлеры до конца параграфа! — рушащиеся барьеры вообще напоминают падение Берлинской стены. Можно даже провести прямую политическую параллель: живые — ФРГ; зомби — ГДР; скелеты — СССР.

Оптимистический посыл истории также смотрится удачно. Мы все можем быть человечнее, если постараемся — и таким образом сделаем человечнее других, вот и вся простая мысль картины. Как говорил Билл Хикс, вся жизнь — это вечный выбор между любовью и страхом.

Хорошего режиссера не хватает этому фильму, вот что. Надо бы кого-нибудь с мозгами, которые зомби пока не съели. Очевидный выбор — Тим Бертон, он дал бы хорошую атмосферу, да и сюжет в его духе. Но лично я бы выбрал даже не его, а Трея Паркера; он бы идеально передал сатирические стороны книги, но и философию бы в стороне не оставил.

Но это в идеальном мире; в реальности мы имеем фильм, несколько подпорченный бестолковой режиссурой, но все же оставляющей после просмотра теплое, приятное ощущение. 8/10.