Калининградский неонатолог-реаниматолог Элина Сушкевич, обвиняемая в убийстве новорожденного, во время онлайн-конференции ответила на вопросы СМИ. Ранее медик уже объясняла, какие нестыковки усмотрела в материалах дела. В этот раз врач рассказала, как оказывалась помощь младенцу утром 6 ноября 2018 года, и почему его не транспортировали в Перинатальный центр. Сушкевич утверждает, что не делала ребенку укола магнезии и что наличие магния в тканях новорожденного — это нормально.
Ребенок родился 5 ноября 2018 года на сроке беременности чуть больше 23 недель. Вес младенца составлял 700 грамм, а рост — 34 см. Вызов из роддома № 4 в Перинатальный центр поступил около 8 часов утра. «Мы буквально сразу выехали и через 20 минут были уже на месте. На момент моего осмотра ребенку уже было 3,5 часа жизни», — вспоминает Сушкевич.
По словам медика, у младенца наблюдались шок, низкое артериальное давление (примерно в два раза ниже, чем у обычного ребенка), пониженная температура тела и тяжелая анемия. «Не исключался сепсис (это врожденная инфекция, которая развивается в процессе внутриутробного развития или может развиться потом), так как женщина уже находилась в безводном периоде более 54 часов — воды отошли у нее дома. То есть двое суток ребенок находился без вод и был подвержен риску инфицирования», — уточняет врач.
Ребенок находился в таком состоянии, уверяет Сушкевич, что не подлежал транспортировке, так как медикам необходимо буквально сразу приступать к коррекции вышеперечисленных показателей. «То есть его нужно согреть, ему нужно поднять давление, ему нужно скоррегировать уровень сахара в крови. Если все эти параметры находятся не в норме, то это является противопоказанием к транспортировке. Поэтому на момент моего приезда речи о транспортировке в Перинатальный центр не могло быть», — говорит медик.
Правда, в деле есть частично заполненная карта транспортировки пациента, существование которой неонатолог объясняет очень просто: «Так как на выезде мы не знаем состояния ребенка, то всегда заполняем в карту вводные данные: из какого роддома поступил вызов и каким врачом вызывается».
Сушкевич рассказывает, что назначила новорожденному необходимые препараты, «которые положены к назначению в таких случаях согласно протоколам». Все ее назначения и рекомендации выполняли сотрудники роддома: «Врач, который приезжает в составе бригады, не является лечащим врачом учреждения и не является лечащим врачом этого ребенка, потому что за него отвечает учреждение, в котором он находится. Поэтому все мои рекомендации, все мои назначения выполнялись сотрудником роддома под моим контролем».
Несмотря на все меры, по словам Сушкевич, состояние младенца не претерпело каких-то серьезных изменений: артериальное давление не поднималось, были колебания и в насыщении крови кислородом, и нарушения в работе сердца. Добавились дополнительные признаки тяжелого состояния, такие как кровоточивость из мест инъекций (синдром диссеминированного внутрисосудистого свертывания). Новорожденным все препараты вводят не струйно, а капельным методом — медленно в течение какого-то времени, подчеркнула Сушкевич. «Состояние ребенка на протяжении всего периода оставалось крайне степени тяжести, оно было нестабильное. И те незначительные улучшения, которые могли быть, никак не повлияли на исход», — говорит медик.
С момента приезда бригады в роддом Сушкевич, по ее словам, все время находилась рядом с пациентом. «После моего приезда в отделение, в палате интенсивной терапии на протяжении всего времени проведения лечения находились сотрудники роддома. Все мероприятия, включая реанимационные, я проводила вместе с персоналом. Комментировать действия коллег в настоящее время не считаю возможным», — уточнила Сушкевич.
Через 6,5 часов от рождения у ребенка произошла остановка сердца. Неонатолог и заведующая отделением новорожденных Татьяна Косарева начали проводить реанимационные мероприятия. «С Татьяной Николаевной мы обычно общались по рабочим моментам. Иногда созванивались по другим вопросам, вместе пару раз ездили на конференции», — отмечает Сушкевич.
Спустя полчаса медики поняли, что все бесполезно и совместно констатировали смерть ребенка. Неонатолог допускает, что на теле новорожденного могло не остаться явных следов реанимационных действий, поскольку «они могут быть, могут и не быть». Сушкевич лично заполнила всю документацию: «В документации были отражены и мой осмотр, и все мои назначения и констатация смерти».
Сушкевич заявила, что не вводила магнезию ребенку. Мало того, по мнению защиты, данные о том, что доза магния в организме младенца была превышена, не подтверждаются. «Уровень магния у этого ребенка ниже, чем у обычных младенцев. Мы изучали именно те источники, на которые ссылались эксперты в своих экспертизах», — утверждает Сушкевич.
Неонатолог не знает, принимала ли какие-то препараты с магнием потерпевшая во время беременности, но это, по ее словам, не так важно. Магний является обычным элементом в организме человека, говорит медик: «Это не какой-то яд, это не какой-то особенный элемент. Он содержится во всех органах и системах, участвует в различных процессах обмена в организме. Поэтому то, что его обнаружили в органах ребенка — это абсолютно нормально».
По мнению Сушкевич, экспертом-химиком ошибочно был сделан вывод о превышении доз, так как он сравнивал показатели новорожденного с показателями взрослого человека. К тому же, в использованной экспертами литературе нет данных о токсической или летальной дозе магния ни для детей, ни для взрослых.
«Мы сравнили показатели нашего ребенка (показатели, которые получили в результате экспертизы) с показателями, полученными во время исследований, которые проводились на базе разных стран. Там исследовались новорожденные, которые не связаны с магнием — у них были другие причины смерти, но магний определялся в их органах. И по всему анализу выяснилось, что у нашего ребенка уровень магния даже ниже, чем у этих детей — получается, что даже ниже нормы. Это связано с тем, что ребенок недоношенный и не успел накопить достаточного количества», — подчеркнула Сушкевич.
Адвокаты Сушкевич «взаимодействуют» с защитниками другой обвиняемой по делу — Елены Белой — и, по их словам, каких-либо разногласий у них нет. Правда, самим медикам, согласно условиям избранной меры пресечения, общаться друг с другом запрещено. «С 2016 года, помимо занятости на своем основном месте работы в Региональном перинатальном центре, я по совместительству брала дежурства в роддоме № 4. Иногда мои дежурства совпадали с дежурствами Елены Валерьевны. Вне рабочего времени мы не общались. В тот день тоже обсуждались только рабочие вопросы. Как главврач, она не могла не интересоваться состоянием ребенка. Рождение ребенка на таком сроке для обычного городского роддома не рядовой случай. Мы обсуждали тяжесть состояния ребенка», — рассказала «Новому Калининграду» Сушкевич.
Также судом наложен запрет на общение обвиняемых со всеми потерпевшими, поэтому с матерью погибшего ребенка Сушкевич до сих пор не разговаривала. «Я бы попросила передать мои слова матери, чтобы она знала, что никогда ни в какой мере врач не хочет, чтобы его пациент погибал, и для этого ребеночка мы от начала до конца делали все возможное», — заключила неонатолог.
Текст: Екатерина Медведева. Фото: Виталий Невар / Новый Калининград
Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав
Ctrl+Enter
© 2003-2024