Угроза сноса — не критерий: что происходит с памятниками в регионе

Как утверждают региональные власти, в Калининградской области более 3 тысяч невыявленных объектов культурного наследия, на учёт за 20 лет Служба охраны памятников поставила около 1700. Зачастую это приводит к гибели исторических объектов, по тем или иным причинам не включённых в реестр. С другой стороны, ничто не мешает памятникам разрушаться и после официального признания таковыми — примером тому плачевное состояние множества кирх, вилл и других объектов не только в глубине области, но и в самом её сердце. На минувшей неделе в честь Международного дня охраны памятников истории и культуры глава региональной Службы охраны объектов культурного наследия Евгений Маслов рассказал журналистам о том, что происходит в регионе с памятниками, почему не каждое довоенное здание заслуживает госохраны, помогают ли штрафы и что нужно делать с вандалами. «Недвижимость Нового Калининграда» приводит самые интересные цитаты.

О состоянии военных мемориалов и эстетике картонного огня

Каждые 5 лет в связи с юбилеем Победы проводим ревизию, каждые 5 лет выделяются средства на капитальный ремонт, но мы проблему, честно скажу, не закрыли. Есть 10–20% от общего количества мемориалов, которые до сих пор требуют проведения работ капитального характера, и это надо понимать. У нас львиная доля мемориалов построена, в лучшем случае, в начале 60-х годов, а, как правило, это начало или середина 50-х годов, у них уже срок наступил физического износа, тем более, когда это делалось достаточно в ограниченный период времени, не всегда качественные материалы были, особенно сейчас смотришь — там какие-нибудь скульптуры, из чего они только не слеплены, буквально даже из папье-маше. Когда мы проанализировали состояние одной скульптурной группы — там и кирпич, и бетон, и арматура, и куски материи и буквально чуть ли не картон, и сверху всё это цементом покрыто. Такое только менять. Муниципалитет называть не буду, мы сейчас прорабатываем вариант изготовления копии.

Будет приниматься решение о подготовке к 75-летию. Три года назад нам из федерального бюджета вообще ни копейки не выделялось в отличие от 65-летия Победы, но, в общем, тема постоянная, которой занимаемся. Хотелось бы смотреть наперёд, и мы собираемся проводить аналитическую работу, очень специфичную, с целью проанализировать художественные достоинства тех мемориальных сооружений, которые находятся на наших воинских захоронениях, чтобы принять решение, какие из них однозначно будут предметами охраны, либо от которых можно отказаться и заменить их. Сейчас в стране такая работа проводится в Волгограде, я знаю. Провели аналитику, из нескольких сотен мемориалов отобрали часть таких, которые представляют собой полноценные произведения монументального искусства. А остальные, которые невысокого качества, признали низкохудожественными, поэтому можно вместо них новые ставить — что-то подобное мы будем делать обязательно, потому что у нас похожие истории.

Я как-то спокойно отношусь к тому картонному вечному огню (который обнаружили журналисты на мемориале в Переславском — прим. «Нового Калининграда»). Знаете, это эстетика наших людей. Они-то искренне считают, что так красиво. Он там не предусматривался, но кому-то захотелось.

Танк на 20 км был покрашен в цвет волшебника изумрудного города. Мы его перекрасили. Он сейчас нормального защитного цвета. До конца мы не выяснили, кто герой нашего времени, но цвет был совсем… Я так понимаю, какую нашли краску, такой и покрасили. Такой нормальный военный подход.

О Доме офицеров, Кройц-аптеке и фальшивых фахверках

Я смотрю в окошко, передо мной памятник баухауса, здание ремесленной школы для девушек, архитектор Ханс Хопп, который Дом Техники, мэрию и многие другие знаковые объекты нашего города спроектировал. Сейчас там как бы сделан фасад — так это называют те, кто это делал к приезду министра обороны около года назад. Так они тут «нормально» утеплили стекловатой, краской серой. Я вам честно скажу, мы знали, что будет финансирование нормальное, мы договаривались, что это безобразие мы потерпим какое-то время, чтобы не пугать министра обороны. Дальше мы их заставим делать фасад так, как это должно быть

Это сложный объект, они получили разрешение на проектирование, сейчас буквально в ручном режиме мы работаем на подготовке, проектировщики консультируются с нами. Можете обойти вокруг, на торце есть вырез, с отремонтированного фасада сняли стекловату, дошли до терракотовой керамической плитки, ее почистили, фасад будет в итоге большей частью коричневый. Там шикарной дорогой терракотовой плиткой покрыто. Сейчас есть методики очистки. До конца года они должны сделать.

Если утепление, то у нас постоянные проблемы последнее время, особенно с Фондом капитального ремонта, когда целые петиции от граждан — мол, давайте мы нормально стекловатой или пенополистиролом утеплим, потом красиво оштукатурим, нарисуем фахверк. Это целая борьба. Нельзя в таком виде утеплять.

Проект по «Кройц-аптеке» сдали. Во-первых, мы уже два разрешения выдали на противоаварийные работы с тем, чтобы укрепить — вы заметили, там уже леса стоят, что-то ещё, но большой проект сдан. В том числе сдана государственная историко-культурная экспертиза на этот проект. Экспертиза с положительным заключением, акт вывешен. Потом он ещё после нашего согласования пройдёт общестроительную экспертизу. 10 дней на согласование проекта, но мы к нему не приступаем, пока он не «отвисится» [пройдёт публичное обсуждение на сайте]. Должно пройти регламентное время. Давайте мы пока согласуем всё, а сколько у нового собственника уйдёт времени на работы, трудно сказать. Но это не быстро. Никто никогда и не говорил, что к Чемпионату мира [закончат работы]. Во всяком случае, там явные подвижки, тенденция положительная налицо.

Также летом мы ожидаем завершенного проекта по другому объекту — это здание дома на Грекова, 10. Мы же не один год боролись за то, чтобы его оставить в списке памятников, он был выявленным объектом, мы победили во многих судах, в том числе до Верховного суда доходили. Ну, собственник теперь проектирует приспособление к современному использованию. Он пересмотрел своё отношение.

О «Нимфе» в Светлогорске

На учете в Светлогорске стоит как памятник истории и культуры регионального значения только «Нимфа». Ракушка — это более позднее творение, и можно предъявлять претензии по поводу того, что кусок смальты отвалился, но у нас нет возможности для реагирования в отношении окружения, а самой «Нимфе» особо ничего не угрожает.

У нас даже в службе эстетический спор между мной и некоторыми другими (по поводу уместности ракушки из смальты — прим. «Нового Калининграда»). Я считаю, что это не совсем красиво. Мозаика — хорошо, но соединение бронзовой скульптуры в определенном стиле художественном и вот этого более позднего материала — у меня это в голове, в моем эстетическом мире не совсем гармонирует. Это я ансамблем не считаю. Это сделали, посчитали красивым, но на учете в качестве объекта культурного наследия стоит только «Нимфа». У нас нет инструментов, чтобы кого-то принудить приводить в порядок ракушку или ее убрать.

О наказании за разукрашенные гениталии «Борющихся зубров»

Для меня это дело принципа. Я это считаю не просто вандализмом, а еще и кощунством. Разные есть весёлые традиции, я многое не приемлю, я, наверное, человек консервативный. Я, к примеру, совсем не праздную День святого Валентина — я это считаю дикостью, глупостью. Три года назад кто-то кувалдой раздолбал памятник Барклаю-Де-Толли, слава Богу, нашли, было уголовное дело. Ну, кто-то покрасил. Знаете, он сегодня одно место покрасил, завтра свастику нарисует, послезавтра ещё что-то. Кого-то накажут показательно, материально пострадает, следующий подумает. У меня такой простой подход. Иначе мне действительно придётся вместо пасхальной службы стоять около этих быков каждую пасхальную ночь, грубо говоря. Да и вообще это ненормально.

В прошлом году проведены были там противоаварийные работы, несколько лет искали средства, хотя бы закрыли трещины, покрыли патиной искусственной. Это надо теперь отмывать, заново покрывать патиной и прочее. Я не поддерживаю доброжелателей, которые на стороне этой девушки. И следующая девушка включит голову и будет думать. Иначе ты каждый раз будешь за всеми бегать с красками, кисточками, тряпочкой, губкой.

О руинах Королевского замка

Реализуется проект благоустройства и первый этап консервации руин Королевского замка. Частично укрепляют, частично восстанавливают кладку. Делают эту территорию доступной. К сожалению, пока еще не нашли средства, нет даже решения по форме укрытия, но уже Восточный флигель по всем правилам законсервировали — проще говоря, там вначале укрепили конструкцию, потом засыпали нейтральным грунтом, песком, сверху плитку, там уже всё нормально. Дальше там провели коммуникации, водоотведение. В общем, работы идут.

К сожалению, сразу очень-очень много денег на то, чтобы полноценно законсервировать, не нашли. Но даже тот объём средств — это несколько десятков миллионов рублей — который сейчас вкладывается… ну знаете, вспомните сколько лет стоял Западный флигель под открытым небом после того, как деревянный навес рухнул, никто не вспоминал. Когда что-то начали делать, тоже обвиняют.

Части, которые увезли (к Форту № 5 и Историко-художественному музею — прим. «Нового Калининграда»), там и останутся лежать. Мы думаем, каким образом музеефицировать пространство. Так много фрагментов Королевского замка в ходе раскопок предыдущих лет, раскопок 2016-го года было найдено. На этой площадке трудно их каким-то образом осмысленно разместить. Либо это будет просто груда строительного мусора. Вот поэтому развезли.

О «Доме пожарных» на Литовском валу, виллах на Тельмана и не-памятниках

Здание это то «Домом пожарных» называют, то еще как-то. Это не объект культурного наследия, это областная собственность, сейчас прорабатываются различные вопросы его использования. Но это не наша компетенция. Было несколько попыток со стороны инициаторов поставить на учет в качестве объекта культурного наследия это здание.

У меня личная принципиальная позиция — для меня это не памятник, потому что не соответствует основным критериям. Если этот объект только из-за того, что его может кто-то разрушить, признавать памятником, тогда, знаете, у нас получается, что главный критерий — [строительство] до 45-го года. Нельзя девальвировать значимость памятника истории культуры. Поэтому я против того, чтобы тот объект стоял [на учёте].

А что в нем уникального? Там нет ансамбля, нет уникальности по материалам, по авторству, по стилю — рядовое здание довоенной постройки. Эксперты говорят примерно то же самое. К сожалению, у нас почему-то последнее время в сознании некоторых общественников, которые называют себя защитниками памятников истории и культуры, главным критерием «памятник — не памятник» является угроза сноса какого-то старого здания. Угроза сноса — это не критерий.

Будем разрабатывать критерии. На следующем заседании общественного совета я буду предлагать пойти по московскому пути, подготовить региональные расширенные критерии отнесения к объектам культурного наследия с баллами. Чтобы можно было как в Москве: набрали 200 баллов — памятник, не набрали — не памятник. И так по каждому параметру, начиная от времени создания и авторства и заканчивая стилистическими особенностями и материалами. И вместе с экспертами такой документ мы обязательно подготовим в этом году, и всем будет легче работать.

Виллами на Тельмана мы занимаемся, по имеющейся информации на данный момент интенсивно решается вопрос о смене собственника. Сейчас там собственник — ООО с регистрацией в Москве. Мы недавно по другому объекту эту организацию проверяли. Они сами уже заинтересованы остро [в передаче объекта]. Интересантов ищут.

Об «усадьбе Барклая-де-Толли»

Для меня этот объект лично как для историка очень важен с точки зрения его ценности в качестве памятника истории. Это реальное место, связанное с жизнью и деятельностью великого русского полководца Михаила Богдановича Барклая-де-Толли. Барклай — это в массовом сознании крайне недооцененная фигура, но это реально автор победы в Отечественной войне 1812 года. Значимость его, поверьте, не меньше, чем у Кутузова, а на мой взгляд, даже больше.

Барклай-Де-Толли в этой усадьбе скончался. Рядом памятник, поставленный благодарным Фридрихом Вильгельмом III в. 1821 году. Памятник красивый, чугунный. Это легенда, конечно, про сердце, лучше бы её не было. Именно из-за этой легенды, что якобы в памятнике сердце в серебряном ларце, кто-то там кувалдой в своё время его изуродовал. Но сейчас уже отремонтировали, нормально всё.

Обидно. Был у нас такой любитель всего, что связано с Наполеоном, Виктор Батурин. Приобрёл, начал приводить в порядок, много чего сделал. Но потом произошли известные события, в общем, стали продавать. Это уже в прессе звучало — по поручению Антона Андреевича [Алиханова] занималась одна из структур приобретением этой усадьбы. Перебили цену очень сильно некие коммерсанты из Калмыкии. Они получили предупреждение, не хочу говорить, чем оно закончилось. Все мы очень надеемся, что они согласятся ее перепродать.

Мы же в Службе тоже не спим, мы заранее готовились к тому, что будет дальше. Он до сих пор выявленный объект культурного наследия. Мы за счет госбюджета в спешном порядке начали проводить экспертизу по включению этого объекта в реестр, вообще никаких сомнений, что он будет рекомендован к включению в реестр. Судя по нашим предварительным переговорам с экспертом, это будет памятник федерального значения. Он и должен быть самой высокой категории.

О кирхах в Залесье и Ушаково

Кирха в Залесье — уникальный объект Штюлера Фридриха Августа. К сожалению, была проблема, в 2012 году рухнула там кровля, потом пожар. Есть меценат, есть Черняховская епархия. Более того, есть видение того, какая организация займётся подготовкой проекта восстановления этого объекта. Не так давно, около месяца назад, приезжала очень крупная реставрационная организация московская, у которой уникальный опыт работы с памятниками и России, и Европы. В общем, ждём. К нам скоро придут за разрешением на проектирование.

Чуть меньше оптимизма в отношении кирхи в Ушаково. Там другой есть спонсор, мы с собственником, с епархией, договорились, что наша служба как госорган будет формат восстановления согласовывать, но там меньше оптимизма в плане гарантий финансирования. Собственник здесь Калининградская епархия. Что за меценаты, не могу сказать. Это не мои секреты.

О штрафах для собственников объектов культурного наследия

У нас безумный рост штрафов в прошлом году. Просто у нас были годы, когда были маленькие размеры штрафов, и немного протоколов мы выписывали. 2016 год — 1,055 млн рублей штрафов, в прошлом году — 1,8 млн, но так дальше не будет. У нас, извините, реформа контрольно-надзорной деятельности в стране, мы должны смягчать давление на бизнес, у нас сокращается количество проверок, мы переходим на профилактические меры, и так далее. В общем, в прошлом году много было штрафов, в этом году уже первые появились.

Кстати, мы стараемся, если уже проводить проверки, то в отношении тех объектов, которые больше всего привлекают внимания, на слуху. Вот по одному из объектов в Советске уже куча обращений, здание бывшего общежития — очень красивое здание в центре Советска, вот протокол направили в суд, недавно рассматривали, посмотрим, какой будет штраф. В общем, работаем, тенденция есть положительная в объёме собираемых штрафов. Самый большой в прошлом году был, если не ошибаюсь, 500 тысяч, что ли.

Помогают ли штрафы памятникам — это предмет отдельной аналитики. Каким-то помогают, каким-то не помогают. Нет жёсткой корреляции. До изъятия в стране-то практически никогда не доходит. У нас пока один пример позапрошлогодний в Зеленоградске. Сейчас мы создаём базу, чтобы довести до изъятия ещё ряд объектов. Я не могу оглашать, каких, это фактически спецоперация. Это очень сложно.

Почему ни у кого в стране не получается? Почему не возбуждаются уголовные дела и даже почти не подаются заявления? Мы очень много подаем по принципу — где-то да выстрелит. Потому что сложно, потому что хромает на стадии правоприменительной практики, в общем, мы рады тому, что мы одни из немногих в стране. Это сложнореализуемый, но хороший инструмент.

О сносе пристройки к мединституту на Боткина

Поддерживаю. Всеми силами за снос этой пристройки. Пристройка советского времени, которая искажает полноценное восприятие объекта со стороны Фрунзе. Когда впервые Андрей Павлович [Клемешев] высказал идею, что есть возможность снести, я сильно удивился. Дело в том, что там у них гардероб, какие-то классы, и я первый раз услышал от собственника предложение ликвидировать часть принадлежащего ему имущества, ведь всегда лишние площади не помешают. 

На мой взгляд, не совсем радикально всё-таки поступили, потому что кусочек от этой пристройки оставляют — нужен гардероб — а две трети убирают. Я бы вообще всё снёс. По нашей линии помогли — эксперты обосновали, что это не навредит памятнику и что это не историческая часть, хотя как имущественный комплекс оно проведено, и так зарегистрированы права, как будто это памятник. Но это не памятник. В общем, я приветствую это.

Текст — Татьяна Зиберова, фото — Алексей Милованов, Виталий Невар, wikipedia.org