Черное на белом

Где-то на границе с Канадой по тёмной зимней дороге мчится тройка в «Линкольне» — одетый во всё чёрое Эддисон (Эрик Бана) с сестрой Лизой в микроскопическом платьице (Оливия Уайлд) и неизвестный водитель-негр пытаются скрыться из Штатов после удачного ограбления казино. Коррективы в этот славный план вносит олень, после встречи с которым машина отправляется в овраг, а негр — головой в стекло. Выжившие родственники поначалу пристреливают прибывшего на шум полицейского, а затем, кое-как утеплившись (взгляды брата на формы сестры наводят на нехорошие мысли), делят деньги и расходятся в разные стороны. Начав с офицера полиции, Эддисон планомерно устилает белый снег американской глубинки трупами, попутно теряя палец и остатки цивилизованного вида. Жертвы его, правда, особого сочувствия не вызывают, хотя в этом суровом северном краю вообще сложно найти мало—мальски приятного обитателя.

Лиза же, чуть не замерзнув до смерти, встречает на дороге простоватого экс-боксёра Джея (Чарли Ханнэм), только что отметившего выход из тюрьмы избиением своего бывшего менеджера. Несмотря на эти неприятности, Джей в глубине души вполне хороший человек и любящий сын. Сын старого шерифа в отставке (Крис Кристофферсон), помириться с которым (а заодно и понять, как не вернуться за решётку), парень и направляется. Тема непростых семейных уз вообще актуальна для местных жителей. Сменивший папу Джея на ответственном посту, такой же седовласый шериф Беккер (Трит Уильямс) почём зря гнобит свою дочь (Кейт Мара) за одно то, что она не родилась сыном. Несмотря на то, что она — без пяти минут агент ФБР и вообще красавица.

Герои планомерно движутся по спирали к финальной развязке, которая, как и положено в такой промозглый зимний вечер, должна пройти под потрескивание камина, с запечённым гусём на праздничном столе. Непраздничную обстановку скрашивает герой Эрика Баны, к концу истории из стильно одетого молодого человека превратившийся в этакого развязного бомжа с дробовиком в куртке байкера 80-х. Да-да, с бахромой на рукавах. На спине которой кто-то по непонятной причине нарисовал чёрного дрозда, давшего название ленте в российском прокате. «Западня» — так переводится оригинальное название фильма, и в западне оказываются, в итоге, не только беглецы-грабители, но и все участники зимних посиделок. В итоге все развешиваемые по стенам в течение полутора часов ружья стреляют чуть ли не разом. А немногочисленная выжившая после визита Эдиссона полиция, способности которой в этих краях вообще оставляют желать много лучшего, приезжает уже к разбору полётов.

«Черного дрозда» поставил австриец Штефан Руцовицки, обладатель «Оскара-2007» в категории «Лучший фильм на иностранном языке» за «Фальшивомонетчиков», историю о том, как еврей-фальшивомонетчик обвёл вокруг пальца фашистов в концлагере. К теме нуара в североамериканских декорациях, явно более от него далёкой, Руцовицки подошёл основательно; отказавшиеся прокатывать фильм на широком экране у себя дома американцы, вероятно, смогут заметить где-нибудь клюкву, но из наших снегов их снега выглядят вполне достоверно. Даже чуть более, чем вполне. То тут, то там просвечивает стремление автора сделать всё правильно: тут индеец на снегоходе, там — алкоголик в охотничьей сторожке. На фоне пренебрежения, с которым рисуют неизменно выбивающие сто из ста возможных главные живописцы американской глубинки братья Коэны (а кровь на снегу не может не вызывать в памяти их гениальный «Фарго»), педантичность австрийца выглядит натянутой.

Участники движения к печёному гусю и пирогам с тыквой выглядят вроде бы приятно. Балканская грусть в глазах Баны (урождённого Банадиновича) не позволяет до конца поверить в душевную, а не только физическую отмороженность его героя. Оливия Уайлд так старательно таращит глаза и так стремительно, всего за одну страстную ночь меняет жизненные ориентиры, что диву даёшься, как она столько лет следует за непутёвым братцем. Другое дело Чарли Ханнэм. Звезда «Сынов Анархии» даёт классического боксёра в формате «а ещё я в неё ем» и не задаёт лишних вопросов. Приятней всего смотреть на его родителей, но это и понятно: Крис Кристоферссон на «Оскар» номинировался, а Сисси Спейсек делала это аж шесть раз и в 1980 его-таки получила за «Дочь шахтёра». Пастораль состарившихся вместе в занесённом снегом домике где-то на краю земли, он стреляет гусей, она печёт пироги, пожалуй, единственное, что Руцовицки удалось нарисовать совсем естественно.

Другое дело, что задача связать воедино четыре семейные драмы и одну историю убийств оказалась для режиссёра не совсем по силам. В том же «Фарго» романтика сурового снежного края удачно дополнялась оригинальным сценарием. «Чёрный дрозд» истерично мечется в метели, бьёт крылами, но климатические явления тут скорее призваны затмить банальность лежащего в основе истории конфликта отцов и детей. 6/10.