В Калининграде 18 октября открыли памятник графу Михаилу Муравьеву, вошедшему в историю как «виленский» или «душитель» (он же «вешатель», «людоед» и «палач»). Власти настаивают, что борются с мифом вокруг личности российского героя и восстанавливают справедливость, хотя признают — для официальной историографии Польши, Литвы, Украины «страшнее зверя нет». «Новый Калининград» рассказывает, кто такой Михаил Муравьев и какие речи звучали на открытии монумента.
С местом для памятника графу Муравьеву определились ещё весной. Увековечить генерал-губернатора, прославившегося подавлением польских восстаний в Северо-Западном крае, решили у корпуса БФУ им. Канта на улице Озерова, в паре шагов от консульства Литвы. В день открытия здесь собрался целый кворум чиновников из регионального правительства и администрации города, смешавшись с толпой кадет и студентов. Ведущий приветствует гостей «знаменательного события» и приглашает губернатора Антона Алиханова и сенатора от Калининградской области Александра Шендерюка-Жидкова снять драпировку со скульптуры и наконец-то представить её людям. Под белой тканью показывается бронзовая фигура Михаила Муравьева на двухметровом постаменте.
По словам властей, этот памятник — копия установленного в Вильно (ныне Вильнюс) в 1898 году и простоявшего там до 1915 года. Его создали на деньги крупного застройщика и депутата регионального Заксобрания Евгения Верхолаза. Автором современной версии стал скульптор Андрей Следков, число работ которого в Калининградской области растёт в геометрической прогрессии. Руке Следкова принадлежат памятники героям спецназа ФСБ у областного правительства, Фёдору Достоевскому в переименованном сквере около Драмтеатра (раньше это был сквер Адама Мицкевича, теперь он носит имя русского писателя) и Александру Невскому у площади Василевского, изваяния животных на входе в зоопарк, «добряк с бочонком пива» в Железнодорожном и даже «разбросанные» по городу фигурки хомлинов.
На открытии монумента графу Муравьеву Антон Алиханов первым делом читает послание бывшего министра культуры России и нынешнего советника президента Владимира Мединского о «убежденном государственнике и патриоте России, решительном и эффективном администраторе, фигура которого на протяжении многих лет оставалась фактически забытой».
«Михаил Николаевич помогал как раз простым людям, совершенно забитым польскими панами белорусским и русским крестьянам, которым он напомнил об их вере, за свои личные деньги изготовил и раздал людям 25 тысяч нательных крестиков. В общем, утверждал русскую власть на этой земле», — уже от себя добавляет глава региона. «Очень практичный пример того, как нужно действовать в сложных обстоятельствах, выходить за рамки иногда стандартных паттернов поведения и добиваться результата», — говорит Антон Алиханов. Пару дней назад на конференции в БФУ им. Канта он удивлялся тому, «сколько практических советов можно извлечь из опыта подавления восстания [Михаилом Муравьевым] и обустройства мирной жизни, созидания русского дела».
Губернатор признает, что ещё недавно он был мало знаком с личностью Михаила Муравьева. Однако этому историческому персонажу уделяется особенное внимание в авторском цикле лекций Владимира Мединского. Серию фильмов, прославляющих генерал-губернатора, снял публицист и русский националист Егор Холмогоров. «Сегодня в официальной историографии Польши, Литвы, Украины страшнее зверя нет, разве что Сталин и Берия. Вот он [Михаил Муравьев] занимает третью строчку», — утверждает Владимир Мединский.
Автор нового школьного учебника по истории описывает Михаила Муравьева как круглого отличника Московского университета, героя Отечественной войны 1812 года, важного участника декабристского движения. В разное время он занимал должности гражданского и военного губернаторов нескольких губерний, руководил ведомствами податей и сборов, уделов, государственных имуществ, был членом Государственного совета, комитета по крестьянской реформе, одним из основателей и членом Русского географического общества, почетным членом Петербургской академии наук*. Однако в историю вошел прежде всего как подавитель восстания 1863 года, когда польское дворянство и католичество духовенство выступили за национальную независимость и получили даже поддержку со стороны ряда русских либералов**.
Будучи генерал-губернатором виленским, гродненским и минским Михаил Муравьев, как отмечает Владимир Мединский, устраивал показательные казни, «бил шляхту рублем», конфисковывал («и иногда сжигал») имения, открывал русские школы, переделывал костёлы в православные храмы и на собственные деньги покупал крестьянам крестики. «Муравьев — мастер пиара, конечно. Казни проводил публично: оркестр, барабанный бой, зрители, открытый суд — нагонял страха. Помните, да, „боятся — значит, уважают“», — рассуждает Владимир Мединский в своей лекции. Главной заслугой генерал-губернатора советник президента считает даже не подавление мятежа, а проводимую им русификаторскую политику. «Дело в том, что до Муравьева предполагалось, что Белоруссия, Литва и существенная часть Украины — это Польша, занятая Россией. Муравьев перевернул эту конструкцию и вернул эту землю», — поясняет экс-министр.
На открытии памятника в Калининграде сенатор Александр Шендерюк-Жидков уверяет, что вспоминая Михаила Муравьева, мы «вспоминаем его русский гений, историческое чутье и славим русскую историческую идею, которая всегда в битве цивилизаций одерживала верх». «И вот сейчас, спустя 125 лет снова на восточных и западных рубежах нашей русской ойкумены стоят два Муравьева (в Хабаровске установлен памятник генерал-губернатору Восточной Сибири Николаю Муравьёву-Амурскому — прим. „Нового Калининграда“), смотрят в глаза потомкам и знают, что нашу русскую историческую идею мы пронесем сквозь века», — произносит в микрофон сенатор.
По мнению ректора БФУ им. Канта Александра Фёдорова, любой памятник существует в трех временах — времени своего героя, отцов-основателей и в будущем. «Какая судьба ждет этот памятник — очень интересный вопрос. У каждого памятника своя судьба — кто-то остается на века, кого-то убирают, а кто-то действительно становится символом вдохновения», — считает он. Ректор вспоминает удививший его в биографии графа Муравьева факт: за один день генерал-губернатор принял сразу три важных решения — запретил вывески на любом языке кроме русского, собрал у всех бунтовщиков паспорта, чтобы они не могли выехать за границу и запретил польским помещикам покидать имения. «Хочу пожелать нам сегодня такой же решимости с тем, чтобы памятник, оставшись в годах, вдохновлял нас», — говорит Александр Федоров.
После всех торжественных речей глава калининградской епархии РПЦ митрополит Серафим совершает у памятника заупокойную литию: православные песнопения, кадило, запах ладана — всё по протоколу. Во время общения с журналистами он говорит о Михаиле Муравьеве как о настоящем христианине, который возлюбил Бога через человека. «Он был христианином на практике, настоящим. Не тем, кто говорит „Я верую в душе“, а делами совершенно противоположно живёт», — утверждает митрополит. На вопрос о том, не находит ли он противоречия в любви к ближнему и политических методах Михаила Муравьева глава местной епархии заявляет: «Хирург тоже делает операцию, когда это нужно. Чтобы спасти жизнь человека, он делает иногда и больно. Думаю, как руководитель он [Михаил Муравьев] понимал, что где-то и нужно что-то сделать, чтобы более глобально спасти людей».
По данным Владимира Мединского, граф Муравьев сослал в Сибирь 17 тысяч поляков — участников восстания и «сочувствующих». За время мятежа, как отмечает советник президента, было казнено 128 человек, поляками убито около тысячи.
Текст: Алина Белянина. Фото: Юлия Власова / Новый Калининград
* из статьи Эльмиры Федосовой «Российский государственный деятель — граф М.Н. Муравьев-Виленский. Личность, программа, тактика» в сборнике научных статей «На службе Отечеству: памяти Михаила Николаевича Муравьева»** там же
© 2003-2024