«Рестораны Нового Калининграда.Ru» провели выходные на Дне корюшки в Ниде: пробовали первую в этом сезоне рыбу, которая пахнет свежим огурцом, гуляли по льду, согревались ухой и чаем. Теперь рассказываем, почему на праздник в небольшой посёлок стоит ехать и в следующем году.
Холодный выходной день, на российско-литовской границе практически нет машин: перед нами только одна иномарка, в ней семья — водитель открывает перед таможенником багажник, там сумка, корзинка для пикника, сложенный плед, поясняет, что едет в Ниду на праздник. Ну и мы за ним следом. Улицы Ниды пустынны, как часто бывает в «мёртвый сезон», оживление только на той, что ведёт от здания мэрии к заливу: на субботу и воскресенье она стала пешеходной зоной, здесь жарят первую корюшку, варят уху, наливают горячий чай, продают фермерские продукты. На сцене играет какой-то музыкальный коллектив, несколько пар танцуют, остальные переминаются с ноги на ногу, чтобы согреться.
Первым делом пробуем не корюшку, а устрицы. За них отвечает повар из ресторана французской кухни: он открывает створки раковины специальным ножом, выжимает на моллюска лимонный сок. Для тех, кто любит поострее, найдётся пара капель табаско. Судя по количеству пустых раковин на столе — устриц здесь любят не меньше, чем мелкую сезонную рыбку. Самым прожорливым гостям выдают специальную почётную грамоту, на которой указано количество съеденных морепродуктов. Стоит одна устрица три евро, столько же на празднике стоит и порция жареной рыбы, и миска наваристой ухи.
«Горячая уха! Уха из петуха!» — зазывает гостей румяный мужчина. И поясняет, что суп на самом деле отчасти из рыбы: бульон он сварил из курицы и потом уже добавил овощи и скумбрию, — вышло на самом деле не плохо, для того чтобы согреться — в самый раз. Тут же по соседству варят шурпу, но не продают, а угощают всех желающих за символическое пожертвование: бросил евро в стеклянную банку, на которую приклеена этикетка «Собираем на популяцию корюшки», и получил миску душистого супа из баранины и еще «для лучшего аппетита» рюмку-напёрсток с домашней очень горькой настойкой. Напёрсток ходит по кругу, вкус у настойки полынный, кто-то шутит, что это такой литовский абсент.
А в саду местного краеведческого музея на старой немецкой печке пекут вафли: форму смазывают куском хорошего сала, а потом выливают густое белоснежное тесто. «Тут одного домашнего масла полкилограмма», — хвастается повар, он же по совместительству музейный работник. Пять минут — и на блюдо выкладывают дымящиеся мягкие и очень горячие вафли в форме сердца. Ими угощают всех. За соседним столиком можно налить себе чёрного сладкого чая. Дети сидят на старой лодке и едят угощение.
Всё это очень похоже на посиделки в саду где-нибудь в Краснолесье: тот же запах горящих дров и дыма, те же вафли, приготовленные на старой печке, которые ещё вкуснее от того, что пробуешь их на свежем воздухе, только за забором не лес — а залив под пока ещё крепким и толстым льдом.
Мы спускаемся на лёд и жалеем, что не взяли с собой коньки: идеальный каток простирается до горизонта, где-то вдалеке темнеют фигурки рыбаков. Дети катают друг друга на комьях снега, тут же скользят собаки, кто-то мчится на коньках, а кто-то ступает осторожно, стараясь не упасть. У проруби сидят рыбаки, судя по лицам — не первый час и в компании не только термоса с чаем. В проруби доска с сетью, как только зрителей становится больше, рыбаки со всей силы начинают бить по краю доски специальными колотушками — подманивают рыбу. Стучат, что-то выкрикивают, смеются — такой литовский, точнее даже — нидский рэп, гимн подводной ловле. Возвращаемся на берег и греемся около костра. На набережной каждый выбирает развлечение себе по душе: кто-то смотрит на пламя и подкидывает дрова, кто-то пробует сделать несколько шагов на ходулях, кто-то проявляет силу и ловкость, участвуя в боях мешками, кто-то играет в импровизированные городки. Вот палка, вот несколько поленьев, вот какая-то женщина старательно целится, бросает биту и попадает в цель под одобрительные возгласы группы поддержки.
Что замечательно, никто здесь никого специально не развлекает: нет навязчивых конкурсов, нет аниматоров и ростовых кукол, хочешь — танцуй, хочешь — ешь корюшку. За последнюю, кстати, в очередях никто не дерётся: постоял семь минут, получил тарелку жареной хрустящей рыбёшки со сметанным соусом и кусочком хлеба и дальше пошёл. Как тут не вспомнить, что в том же Калининграде праздник что колбасы, что селёдки превращается, во-первых, в давку, а во-вторых — в ярмарку самодельных мочалок и продуктов, которые можно купить в ближайшем супермаркете. Праздник в Ниде — уютный, домашний, который делается в первую очередь не для потенциальных туристов, а для всех — для рыбаков, для фермеров, для музыкантов, для жителей вот этих самых деревянных домиков с выкрашенными в синий цвет ставнями. И сюда стоит ехать, чтобы стать на несколько часов частью этой локальной приморской истории. Можно погулять по улицам, послушать народные песни, пройти по льду и привезти домой если не корюшку, то мягкий домашний сыр с паприкой и базиликом, ещё тёплый маковый рулет и пористый сладковатый чёрный хлеб от какой-то небольшой местной пекарни, до невозможности злой хрен и домашние колбасы.
Текст — Александра Артамонова, фото — Денис Туголуков
© 2003-2024