«Рестораны Нового Калининграда. Ru» побывали в Вильнюсе и теперь подробно рассказывают не о десятке заведений, а всего лишь об одном баре со смешным названием «Шпунка» и вскользь о том, что его окружает.
Ориентация на местности проста и не утомительна: надо перейти реку, войти в Ужупис, оказаться на главной площади, где бронзовый ангел с колонны беззвучно трубит о художественной (или о какой-то другой, не менее важной) свободе квартала, встать к ангелу спиной, посмотреть налево, а затем направо. На правой стороне улицы окажется линия старых домов, стремящаяся от площади куда-то вверх, и в самом начале слегка надорванная подворотней. От подворотни две двери: обе в деревянных переплетах. Одну из дверей (та, над которой открыты фрамуги — см. фото) по будням отпирают не раньше пяти часов вечера, а по выходным в три дня — это и есть бар «Шпунка».
А за соседней дверью раньше был рыбный магазин. Вместо вывески на стекле наклейка с надписью «Sturmu»/ «Шторм», и семейная пара зажиточных литовцев (как будто сбежали со старой фотографии вместе с рамкой, да далеко не ушли: прилипли к стене намертво и окончательно выцвели до синевы) охраняла днем и ночью ледяной покой тех, кто еще вчера плавал. Тогда же оформитель витрины вложил в руки женщине с фото деревянную щуку, выкрашенную в веселый зеленый цвет.
Такие небольшие отступления, описания местности, кажутся необходимыми. Вот эта семейная пара, например, то и дело попадает в кадры туристов-фотолюбителей, начавших знакомство с Ужуписом с этой площади (что само по себе верно). И если найти на flickr или в «Инстаграм*» с десяток таких карточек, сделанных в разное время, то можно будет представить, что несколько лет на этой улице ничего не менялось. По вечерам горел фонарь у подворотни, в особо беспокойные ночи дверь магазина прикрывали железной шторой, спали в колотом льду морские гады, женщина крепко держала щуку и не отпускала ее ни в дождь, ни в снег, ни в редкую летнюю жару. А потом щука хвостиком махнула да уплыла, наклейку с двери сняли и повесили другую, обещающую прохожим «juoda kava» по 90 центов, а за соседней дверью ничего не изменилось. Спит собака под столом, в холодные весенние дни топят печь, профессор вильнюсской Академии художеств (при отутюженной рубашке и твидовом пиджаке) консультирует своего студента по вопросам литовского модернизма; женщины смеются за барной стойкой и становятся моложе с каждым стаканом красного сухого, мужчины пьют тугое черное пиво, а самые экономные гости выходят на перекур в подворотню, делают по глотку чего-то крепкого из фляжки, потом возвращаются к барным напиткам и закускам, а один так и продолжает стоять, занюхивая апрельский день рукавом куртки.
Внутри бара все очень просто: два окна, стол, в конце длинного зала горит печка, бармен говорит по-русски, гостей встречает собака. Спрашиваешь у бармена: «Это корги?». Тот смеется: «Не, это полукорги. Зина зовут». И добавляет: «Наша общественная собака». В «Шпунку» заходишь — и кажется, что только тебя здесь и ждали и все для тебя специально подготовили: эти стены в трещинах, пол потертый, высокие стулья, с которых даже если захочешь — не упадешь, напитки разной степени крепости на узких полках вдоль в меру чумазой кафельной стены, на кухне сварили суп, нарезали копченое мясо, накромсали сыр, привезенный из какой-то литовской деревни, а за оливками сбегали в ближайший продуктовый. Что мы будем пить или вино? Или ноль пять того, что с тяжелой пеной и кофейным вкусом? Зайдешь ровно через пять минут после открытия — уже три человека сидят. А спустя полчаса уже битком: смеются, кричат, женщина букет тюльпанов в пивную кружку с водой пристраивает и ей же чокается — шутит.
В этом баре посидишь час — и уже как будто бы свой, точнее, стал своим. Расплатишься, выйдешь и вверх по улице уже шагать как-то веселее. Шагаешь, смотришь по сторонам и угадываешь, что — без всех этих милых «мощеных улочек», «волшебных двориков» и прочей «творческой атмосферы» — здесь настоящее, а что точно нет.
Вот бар точно настоящий: был бы искусственным — работал бы как положено, с десяти утра до одиннадцати вечера, а так еще не с первого раза попадешь. Подворотня тоже настоящая. А капустные грядки на задних дворах? А старый дом с граффити во всю стену? А первые этажи, сплошь занятые парикмахерскими и магазинами местной дизайнерской одежды? И если и да, то какие из них более настоящие: парикмахерская, в которой за пятнадцать минут до закрытия моют голову пожилой женщине, или лавка, где среди кожаных сумок и рюкзаков дремлет продавец, склонившись к макбуку? Пожалуй, через квартал нужно вернуться обратно, в заведение, с которого и началась прогулка, уже не обращать внимание на трубящего ангела, сесть за барную стойку, просидеть до закрытия или до тех пор, пока не кончатся последние пять евро — их не жалко.
Текст —
Александра Артамонова, фото —
Денис Туголуков* Instagram — Социальная сеть признана в России экстремистской Тверским судом города Москвы. Запрещена и заблокирована в РФ
© 2003-2023