Для галочки: как областной минздрав с общественностью контактирует

Очередное заседание общественного совета при министерстве здравоохранения принесло лишь разочарования и вынудило окончательно убедиться в том, что совет стал декоративным придатком к чиновничьему аппарату минздрава и от него практически ничего не зависит.

Меньше вопросов

Общественный совет при минздраве существует уже несколько лет. В него входит больше 20 человек — от представителей разных общественных организаций (к примеру, общества инвалидов и защиты прав пациентов) до бывших и нынешних главврачей больниц и просто врачей, а также журналистов — в том числе меня, как корреспондента «Нового Калининграда.Ru». Однако после последнего заседания, которое прошло в пятницу, я поняла, что нет никакого смысла мне находиться в совете дальше — минздраву не особо интересны переживания общественности по поводу проблем, с которыми каждый день сталкиваются жители нашей области, и чиновники ждут от совета чего-то иного — как минимум глобальных наработок, кардинально меняющих систему здравоохранения.

Состав общественного совета при министерстве здравоохранения.

Предыдущее заседание общественного совета прошло в начале декабря. На него врио министра здравоохранения Людмила Сиглаева пригласила фотографа Дениса Кичатова, написавшего открытое письмо по проблемам онкологии в регионе. На заседании общественникам пообещали, что вот-вот будет подписан новый приказ, который совершит революцию в системе оказания онкологической помощи — пациентов с диагностированными случаями рака начнут принимать в Калининградской областной больнице немедленно, операции будут делать оперативно, очереди исчезнут. Однако после того памятного заседания ничего не изменилось — онкобольные по-прежнему ждут приема по 2 недели, на диагностику уходит еще больше времени, которое становится невероятно драгоценным для человека с диагнозом «рак» и для его семьи. 

В повестку дня январского заседания включили тему паллиативной помощи безнадежно и тяжелобольным людям, забота о которых сегодня практически целиком ложится на плечи родственников. Вторым вопросом значилось оказание медицинской помощи детям. Однако большинству присутствовавших в зале эти темы были не особо интересны. Вопросы задавали только два-три человека. Большая часть остальных участников встречи откровенно скучали, разглядывали портреты губернаторов на стене конференц-зала, переговаривались между собой, по всей видимости, обмениваясь впечатлениями о прошедших новогодних праздниках.

Из докладов минздрава следовало, что в целом ситуация у нас хорошая, все соответствует федеральным нормам и стандартам, есть некоторые моменты, которые надо доработать. Главный внештатный специалист по паллиативной помощи Анастасия Викс рассказала, что в области функционируют два паллиативных отделения — не так давно открыли три койки на базе отделения неврологии в Детской областной больнице, а также продолжают работать 50 коек на базе горбольницы № 2 Калининграда (то самое отделение, про которое три года назад доктор Лиза написала: «Ад — это условия, в которых находятся умирающие больные здесь. Персонал делает все возможное, наплевать только местному минздраву»). Кроме этого, паллиативные койки есть в районных больницах.

«Слив гнева»: Оксана Майтакова о том, для чего нужен минздраву общественный совет.

Что касается выездной службы, то детская уже вот-вот должна заработать — её открывают на базе детской поликлиники № 2, и планируется, что сначала она будет работать с теми детьми, которые приписаны к поликлинике, а затем и на «всё остальное детское население». Взрослая выездная служба, по словам Анастасии Викс, в настоящее время проходит некие организационные моменты. «Обучено 59 врачей, в том числе 5 детских. К 2020 году у нас должно быть 89 обученных врачей», — сообщила Викс.

По данным минздрава, в Калининградской области в паллиативной помощи в 2016 году нуждался 421 взрослый. В течение года таких больных медики посетили на дому 1871 раз — в среднем по 4 раза в год на одного человека. В паллиативной помощи на дому нуждались 117 детей. Однако оказалось, что мечты волонтеров о том, чтобы безнадежно больные дети на искусственной вентиляции легких тоже могли бы жить дома, пока неосуществимы. Анастасия Викс рассказала, что этот вопрос не проработан на федеральном уровне, и ни одна организация в России не имеет лицензий на выезд анестезиологов-реаниматологов, которые бы оказывали помощь на дому. Кроме того, Викс обозначила проблему недостаточного уровня знаний медиков, которые боятся назначать сильнодействующие препараты. А также недостаточность знаний у родственников неизлечимо больных людей, которые звонят и интересуются методами обезболивания.

«Какая цель паллиативной службы, когда будет нормативная база, ложится ли проблема с медицинскими расходниками, лекарствами, питанием на плечи семьи, когда она забирает домой тяжелобольного родственника?» — сыпала вопросами руководитель благотворительного центра «Верю в чудо» София Лагутинская, которая уже несколько лет бьется за то, чтобы наладить в регионе работу детской паллиативной службы. Заместители министра Татьяна Николаева и Наталья Берездовец вяло отбивались, ссылаясь на федеральные нормы и постановления. В конце концов Лагутинская поставила вопрос о том, что мама хочет забрать домой из детской областной больницы тяжелобольную девочку, прикованную к аппарату ИВЛ. «Можно ли что-то сделать, чтобы ребенка перевезли домой?» — спросила Лагутинская.

«Мы обсудили вопросы выписки, и на консилиуме было принято решение, что да — она может быть выписана домой, если там есть все условия, — сообщила замминистра Наталья Берездовец. — Да, у нас есть опасения и сомнения. Всё-таки ребенок отправляется в садовое общество…». На этих словах зал зашумел. Бывшие главврачи и просто врачи стали возмущаться, что если к ребенку в садовое общество не доедет «скорая помощь» и ребенок умрет, то вину возложат на врача, что так нельзя, что родители безответственно к этому подходят. «Но ведь ребенок все равно уйдет, диагноз у него неизлечимый. Почему мама не может быть с ним рядом в его последние месяцы и дни?» — пытались возражать другие представители общественности, но натыкались на совершенное непонимание со стороны врачебного сообщества.

«За вчерашний день было два вызова скорой помощи в садовые общества, — произнесла врио министра здравоохранения Людмила Сиглаева. — И машины так и остались там. Поэтому нам, может, все-таки и в решении совета сегодняшнего записать обращение к властям города?… Мы приняли это решение — все садовые общества приписаны к участкам…». — «Мы бы хотели еще раз всё это проговорить с лечащим врачом ребенка», — вернулась к теме тяжелобольной девочки замминистра Наталья Берездовец.

София Лагутинская попыталась напомнить, что вопрос обсуждался неоднократно, что его решение постоянно откладывается. Однако глава совета Лидия Чашина прервала её и заявила, что подобные вопросы решаются консилиумом. «Я знала, что есть такой ребенок. Но совсем не знала, что он живет в садовом обществе! Буквально пару дней назад я нашла документ, в котором написано, что по поручению Медведева предлагают в больших городах пациентов на искусственной вентиляции легких отпускать домой при наличии соответствующих условий. Но это касается взрослых людей. А что касается детей, наверное, этот вопрос к настоящему времени не проработан. Поэтому надо с очень большой осторожностью… Сейчас в больнице реаниматолог смотрит ребенка каждый день. А дома… Если что, не дай бог? И дело даже не в том, что будет виноват доктор! Дело в том, что мы потеряем человека, вот и всё. Поэтому надо взвесить всё! — сказала Лидия Чашина. — Еще есть вопросы по этому поводу?» Было заметно, что София Лагутинская вытирает слезы — у неё просто не было возможности говорить дальше. У остальных членов совета вопросов не было.

«У нас какие опасения: ребенку дома станет хуже… Пока отзвонились, пока реаниматолог спустился, сел в реанимобиль, пока приехали… Конечно, нужно, чтобы в первые дни реаниматолог приезжал… Я понимаю, что мама хочет… И если есть возможность, то мы обсудим», — дала в конце концов надежду врио министра.

Также Людмила Сиглаева рассказала удивительную вещь — оказывается, у областного минздрава нет взаимодействия с областными же минсоцем и минобром, и чиновники от здравоохранения направили своим коллегам в соседние министерства предложения по поводу взаимодействия — оно касается, к примеру, обеспечения лежачих детей-инвалидов памперсами, чем сейчас занимается министерство социальной политики.

«Нужно рассмотреть все аспекты межведомственного взаимодействия, в том числе с НКО, общественными организациями, — сказала Сиглаева. — Поэтому мы планируем 30—31 января собраться рабочей группой и разработать конкретные моменты. Пока мы не получили предложений от министерства социальной политики и минобра. Поэтому мы их ждем. Понимаем, что это непростой вопрос. И нужно выстроить взаимодействие».

На этих словах Сиглаевой часть членов общественного совета предложили создать рабочую группу, которая займется этой проблемой. «Да-да! Рабочая группа!» — подтвердила Лидия Чашина и разрешила сказать несколько слов мне.

«Помощь взрослым онкобольным, которых выписывают домой умирать, полностью сегодня ложится на плечи родственников. Они вынуждены увольняться с работы или нанимать сиделку, чтобы сидеть рядом с умирающим человеком, бегать за рецептами и лекарствами. Я правильно понимаю, что в сегодняшних всевозможных нормативных актах не предусмотрено никакой помощи таким людям, кроме 50-ти коек на ул. Дзержинского?» — задала я вопрос представителям министерства.

«У нас есть койки сестринского ухода, есть пациенты, которые однозначно по медицинским показаниям должны быть госпитализированы на терапевтические койки, — ответила Людмила Сиглаева. — У нас, к сожалению, есть граждане, которые оставляют своих родственников… Был последний случай — 90-летнего дедушку, достаточно сохранного, разместили в Доме сестринского ухода. И когда сын пришел и сказал, что не будет забирать, писал обращение вице-премьеру с просьбой продлить срок пребывания отца в стационаре… Вы знаете, такое ощущение, что он сам принял решение и ушел из жизни — уснул и не проснулся… На самом деле пациенты многие хотят домой, но родственники отказываются… И вторая ситуация — когда формируется очередь и родственники вынуждены ходить и выжидать. Поэтому у нас большая надежда на выездную паллиативную службу. Когда она будет видеть, что семья уже не справляется и ей нужна передышка, эта служба и будет регулировать все эти вопросы. Потому что, к сожалению, участковая служба относится к этому не так… И даже когда пациенту нужно трех-четырехкратное введение наркотических анальгетиков, наверное, семье уже становится тяжело дома. Поэтому сегодня первостепенная задача — отладить службу, чтобы вопрос решался системно. Когда родственники дозваниваются нам и мы помогаем решать проблему — это точечная мера».

«Детский хоспис у нас будет строиться благодаря благотворительному центру „Верю в чудо“. А что со взрослым? Его отложили?» — задала я второй вопрос. «Нет, не отложен, — заявила глава совета Лидия Чашина. — Мы паллиативной помощью занимаемся много-много лет — и хосписом в том числе. Мы с Еленой Воропаевой, Елизаветой Петровной Глинкой начинали этот вопрос. Я была в хосписах в других городах, странах… Мы знаем, как это делать. Но мы еще и знаем, что в других городах 80% паллиативной помощи выполняется на дому. Нужно обучать медперсонал, участковых… В нашей поликлинике это пока сделано чисто символически… Хоспис наш работает, на него жалоб нет, как это было раньше, когда там бомжи лежали. Дом сестринского ухода прекрасно работает… И взрослым, и детям нужна хорошая выездная служба. Есть вопросы, над которыми нужно работать».

Заявления главы общественного совета Лидии Чашиной и чиновников от здравоохранения о том, что проблемы решаются системно, хоспис работает без нареканий, семьи с тяжелобольными детьми и взрослыми не остаются наедине со своими проблемами, внушали оптимизм. Однако слезы руководителя благотворительного центра «Верю в чудо» Софии Лагутинской указывали, что где-то в словах чиновников кроется подвох. В итоге оказалось, что у неё очередное заседание совета вызвало больше вопросов, чем ответов.

«Очень радует, что в Калининградской области начинает действовать выездная паллиативная служба для детей, несмотря на то, что эта служба — пилотная и только для детского населения Калининграда, — рассказала Лагутинская после заседания совета. — По результатам заседания общественного совета осталось много неясных моментов».

Благотворительный центр «Верю в чудо» был инициатором создания системы оказания паллиативной службы в регионе. Уже полтора года благодаря центру в области функционирует благотворительная хосписно-паллиативная служба для 36 подопечных детей. Подробнее об этом — в статье «Невидимые дети».

Нестратегические вопросы

Вторым вопросом значилась тема оказания помощи детскому населению. Эту тему часть представителей общественного совета (и я, как член соответствующей рабочей группы) пытаются обсудить уже года полтора, чтобы разобраться с проблемой нехватки врачей-педиатров и как следствие — очередями в узких коридорах поликлиник, сумасшедшей нагрузкой на тех педиатров, которые пока еще работают в государственной медицине.

Полтора года назад мы просили минздрав рассказать о планах на заброшенное здание медсанчасти № 1 — ведь Детской областной больнице катастрофически не хватает площадей, ей требуется расширение и новые современные операционные. Мы просили загрузить по полной диагностический центр на ул. Бахчисарайской, который был приписан к детской поликлинике № 6 — чтобы сделать доступными для всех детей исследования, которые проводят узкие специалисты.

Чуть больше года назад, когда Людмила Сиглаева только заступила на министерский пост, она обещала масштабные реформы — упростить порядок плановой госпитализации детей в больницу, ввести трехдневную краткую госпитализацию в ДОБ для детей из области, чтобы их не гоняли туда-сюда из районной поликлиники в город за анализами и прочими исследованиями.

На общественном совете в пятницу этот вопрос наконец решили рассмотреть. Правда, на его обсуждение не пригласили ни одного главного врача детской поликлиники и главврача детской областной больницы. В итоге из доклада минздрава выяснилось, что с детским здравоохранением у нас в регионе всё не так уж и плохо, если не сказать замечательно. Педиатров, конечно, не хватает. Однако служебное жилье детским участковым врачам и узким специалистам власти, как оказалось, дают без проблем — стоит только пожелать. Правда, врачи всё равно почему-то сбегают и уезжают в другие регионы. Но вот-вот начнут действовать новые профессиональные стандарты, которые обяжут выпускников медицинских вузов сначала отрабатывать в первичном звене, а потом уже идти учиться узкой специализации. Правда, минздрав почему-то упустил в своем докладе вопрос о том, что в Калининградской области педиатров не готовят.

По словам министра, к узким специалистам в случае крайней необходимости будут записывать и без визита к терапевту или педиатру — вот-вот выйдет соответствующий нормативный документ, согласно которому в каждой поликлинике будет работать «экстренное окно» для таких случаев.

«Городской диагностический центр на ул. Бахчисарайской, в котором можно сделать УЗИ, кардиограмму, ЭХО сердца и т. п., принимает детей со всего города?» — поинтересовалась я. «Да, во взаимном соглашении прописан порядок, что поликлиники обязаны дать направлению туда, где высвечивается свободное время. Это не только ДОБ, но и диагностическое отделение поликлиники № 6», — рассказала Сиглаева. «Мы проводили эксперимент и сделали рабочими в диагностическом центре субботу и воскресенье. Но в декабре в выходные в центр обратилось всего три ребенка, — подтвердила добрые намерения минздрава замминистра Наталья Берездовец, которая раньше возглавляла поликлинику № 6. — Это говорит о том, что в рабочую неделю все желающие могут получить необходимое диагностическое исследование».

«Городская детская поликлиника № 6 сегодня считается образцовой, её показывают всем высоким комиссиям. У вас очередей сегодня нет? Участки не объединяют?» — спросила я у Натальи Берездовец. «Я хочу, чтобы вы понимали, что такое объединение участков. Просто прием педиатров идет в параллельное время… А вообще сейчас проводится оптимизация процессов. Коллектив поликлиники работает совместно со специалистами Росатома. И мы надеемся, что будет результат», — ответила Берездовец.

«Да, идет оптимизация процесса. Росатом промодерировал работу, и оказалось, что при том, когда мы сегодня четко определили, что пишет врач рукой, что выбирает шаблонно. При этом медсестра распечатывает направление, заполняет рецепты и с использованием системы БАРС, получается, что результативность врача значительно повышается, — добавила Людмила Сиглаева. — Мы еще разграничили неотложную выездную помощь, врачу не нужно после приема бежать на участок. Поэтому есть возможность увеличить число часов, когда врач может давать прием в поликлинике. И в Самарской области коллеги пошли по пути уплотнения участков — когда не 800 детей приписано, а 1200, когда у одного врача работает 4 медсестры. Была презентация, опыт работы очень позитивный».

«Но у нас же был опыт работы как раз в поликлинике № 6, когда к одному участку было приписано 1200 детей, но при этом там работал один врач и одна медсестра», — удивилась я. «Да, но при этом не работала неотложка. И педиатр сидел на приеме и участке! — отреагировала на это Наталья Берездовец. — Недоработки были, они учтены».

«Вопрос, который поднимался еще года четыре назад, — продолжала я интересоваться темами, которые ставились неоднократно. — Когда будет перенесено детское инфекционное отделение с ул. Летней поближе к Детской областной больнице?» 

«У нас в рамках подготовки к ЧМ-2018 планируется реконструкция стоящего сейчас и не использующегося здания областной инфекционной больницы. Когда мы это реализуем, тогда будем принимать решение о перемещении, перераспределении коек. И будем принимать решение по Детской областной — сегодня очевидно, что там не достаточно мощности, дети скучены, родители с детьми в палатах»,  — рассказала Сиглаева.

«Зачем вы задаете все эти вопросы?! — вдруг включила микрофон член совета, бывшая главврач многопрофильной больницы Татьяна Серых. — Нам в рамках совета нужно решать стратегические вопросы!». Доводы, что вопросы о педиатрах, жилье для медиков, работе диагностических центров являются важными для организации работы поликлиник, на бывшего главврача не повлияли. Она продолжала настаивать на некой сверхмиссии совета, и что министр не обязан отвечать на вопросы, которые задавала я. 

«Давайте создадим рабочую группу!» — предложили из зала. «Да-да!» — согласилось большинство. Я поняла, что в этом совете мне делать больше нечего. Людмила Сиглаева согласилась, что с прессой она может общаться и в другом формате.

Послесловие

Заместитель председателя общественного совета, руководитель центра «Верю в чудо» София Лагутинская:

 — Формат прошедших последних заседаний совета показал отсутствие диалога между минздравом и общественностью. Более того, разделилась на несколько групп и сама общественность. Поэтому я предлагаю собирать общественный совет при минздраве в действующем составе раз в квартал для основной задачи — независимой оценки качества медицинской помощи. Сейчас в совете есть почетные люди, бывшие главные врачи, которые с этой задачей хорошо справляются.

При этом, как мне видится, нужно сформировать при минздраве группу по оперативному реагированию на медицинские проблемы. Такая группа должна иметь возможность ежемесячного прямого диалога с министром и ее замами, чтобы на месте мы, как общественники, имеющие за собой голоса людей, могли доносить это министру.

Мне бы хотелось, чтобы министерство видело в «Верю в чудо» и в других общественниках поддержку и плечо, а не недругов. Я прекрасно осознаю, какая гигантская ответственность и какой объем задач лежит на министре и ее команде. Поэтому воспользоваться ресурсами дружественной общественности, которая готова быть консолидированным проводником при общении с населением, стратегически нужно, это снимет ряд задач с министерства.

Уже бывший член общественного совета, журналист Оксана Майтакова:

— Я видела своей задачей рассказывать министерству и членам совета о том, что думают люди о системе здравоохранения, чем не очень довольны, что хотят исправить. Найти болевые точки и попробовать их решить, прикладывая те ресурсы, что есть. К примеру, решить проблему очередей в поликлиниках можно, привлекая врачей. Привлечь врачей можно, как минимум решив их жилищные вопросы. 

Я не врач. Не бывший главный врач. Я — журналист. Я не знаю, как должна быть выстроена система в больнице. Но я могу рассказать о том, что невозможно срочно попасть к аллергологу, когда ребенок уже не может дышать носом из-за серьезного отека, и приходится идти на платный прием, потому что бесплатного ждать две недели. Я могу рассказать, что человеку с диагностированной и подтвержденной четвертой стадией рака предлагают прийти на прием в диагностический центр лишь через две недели после его звонка в регистратуру. Что УЗИ можно пройти только за деньги. Что по-прежнему родители мечутся между Детской областной больницей (на Донского) и детской инфекционкой (на Летней), когда у ребенка не известен диагноз. Но этому общественном совету (за исключением некоторых его членов) всё это неинтересно. Поэтому я не вижу себя больше в этом совете. Не вижу смысла в том, что тратить своё драгоценное время на безрезультатные посиделки. Доступ к телу мне не нужен. С министром я всегда могу пообщаться в другом месте и другом формате — слава богу, прессы она пока не избегает. Я из состава совета в пятницу вышла.

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter

Текст: Оксана Майтакова